Волжский рубеж. Дмитрий АгалаковЧитать онлайн книгу.
разумеется…
Все навострили слух – обещалась новая перепалка!
– Отчего ж это правую? – насупился Гаврила Прошин. – Чего ж не левую-то?
– Да вот решил я так: правую – и все тут! Ты ж правша? – что б жальче тебя было!
Кто-то хохотнул, Журавлева это только раззадорило – он морщился от дыма и улыбался.
– И голову оторвет, – добавил Иван уже под общий смех, – и придешь ты к престолу Господа нашего ополовиненным. С головой в левой руке, с правой – под мышкой…
– Ишь ты! – зло возмутился Гаврила. – Как бы тебе нынче самому чего не оторвало!
– Придешь, – уже прокурив две трети цигарки, продолжал Журавлев, – припадешь на колени и станешь ждать участи своей. А очередь будет большо-ой! Войны-то по всей земле идут! Все ж воюют! Дойдет твоя очередь. А глаза-то у тебя, Гаврила, и у живого – печа-альные! И вот тогда заморгаешь ты перед Господом, ну, голова твоя, в смысле, что в руке-то зажата, задрожат губы, а из глаз-то, хоть из одного, слеза и покатится. От горя великого, что не пожил ты по-человечески, что забрали тебя в солдаты еще юнцом, что не было у тебя бабы любимой, а только девки продажные, что деток ты не нажил, что мать-старуху уже больше никогда не увидишь, что грамоте не обучен и даже написать ей весточку не сможешь. Все поймешь разом! Увидит тебя Господь, стоящего перед ним на коленях, обезглавленного, с одной рукой, и тоже все поймет. И тогда все грехи людям простит и скажет: «Тебе, Гаврила, спасибо! Не быть больше войнам на земле, всем жить в мире и согласии. Да будет так! Аминь!». – Иван Журавлев докуривал цигарку. – Вот такой нам всем привет от Кузьмы Иваныча.
Никто уже не смеялся, разве что хмуро улыбались, вцепившись в ружья и потупив взгляды. Опалив пальцы и поморщась, Иван затушил крохотный сплющенный окурок, опустил в карман.
– Махорку с окурочка сберегу, – сказал он. – Вдруг еще пригодится? Хотя вряд ли! – махнул рукой солдат. – Пожили-подымили – надо и честь знать!
Хотел еще что-то сказать, но по рядам понеслось громогласное: «Кончай перекур! Стррройся!». Ротные и младшие офицеры, придерживая сабли, уже забегали в темноте по рядам своих подразделений, зорко оглядывая суетливо оживавшие шеренги.
– Вот, Гаврила, и сказке конец! – прихватив винтовку, только и сказал Иван Журавлев. – Теперича прямехонько в рай! Усом к усу, штык к штыку!
Товарищ его промолчал – не ответил.
– Генерал наш! – через пять минут понеслось по рядам. – Генерал! Выступаем, стало быть!
Мимо Томского полка через мглистую ночь проскакал генерал Соймонов с офицерами штаба и ординарцами. Спустя пару минут, вырвавшись из своих подразделений, к нему присоединились командиры полков.
– Идти тихо, господа офицеры! – лично объезжая боевой состав, давал наставления Федор Соймонов своим полковникам. – Никакой брани! Услышу хохот – накажу, так и знайте! Идем вдоль Килен-балки, переходим по Кабаньей тропе на ту сторону, ну а там – тише воды, ниже травы! Следить за солдатами! Любой окрик расценю как предательство кампании!