В Питер вернутся не все. Анна и Сергей ЛитвиновыЧитать онлайн книгу.
Кряжина, красотку Волочковскую, величественную Цареву... Улыбается им и даже, кажется, расцеловывается с народной артисткой... А Прокопенко, похоже, задет тем, что его не узнали. Да, воистину, у режиссеров имеется еще одна профессиональная деформация: они относятся к актерам с высокомерной обидой. Как же! Режиссеры-то считают себя самыми главными в кино (и, похоже, правы) – однако вся слава достается пустоголовым артистам. И вот Прокопенко на перроне начинает метать бисер перед проводницей: мол, едут с вами не простые пассажиры, а киношники, я режиссер такой-то... Но железнодорожница, кажется, особо не реагирует на его рулады...
– Ну, – наморщил лоб журналист, – я помню: вы, Эльмира Мироновна, когда входили в вагон, тепло поздоровались с проводницей. И даже, по-моему, чмокнули ее... Вы что, на нашу стюардессу намекаете? Но Вадим Дмитриевич... Я помню: он даже рассказывал проводнице, кто он такой... Явно с нею незнаком...
– Вы уверены?
«Уверен ли я? Да нет, я же не следил за ней неотрывно... Или, может, тетенька просто очень хорошо владеет собой?»
– Нет, ни в чем не уверен. Но он-то ее ведь не узнал, это точно.
– Молодой человек! У мужчин известно какая память. О присутствующих не говорю... А вот она его, думаю, прекрасно помнит. Только виду не подала. Тем более раз он сам ее не признал.
– Откуда вы знаете?!
– Мы, актеры, прежде столько времени проводили в «Красной стреле», столько ночей! Играешь в спектакле в Москве – а еще у тебя съемки в Ленинграде. Или наоборот, театр поехал на гастроль на берега Невы, а у тебя озвучка на «Мосфильме». Мы мотались между двумя столицами постоянно! Как в анекдоте: одна нога здесь, другая – там... Ну, разумеется, ездили в «СВ», и все проводницы нас знали. И мы их, конечно, помнили по именам, подарочки даже делали: Валюше, Тамаре, Наташе... Так вот эта Наташа была тогда среди них самая молоденькая и хорошенькая. Тоненькая, как тростиночка, глазищи голубые... Я сразу ее узнала!
– Наша сегодняшняя проводница? – уточнил репортер. – Ездила с вами?
– Ну конечно!
– И что: в былые времена ее знал и Прокопенко?
– Разумеется! Более, чем знал!
– «Более»? Вы имеете в виду интимные отношения?
– Ну, знаете ли, свечку я над ними не держала, но Вадим в те времена такой резвунчик был, такой ходок! Я ни секунды не сомневаюсь, что он на нее, проводницу молоденькую, запал. Как наверняка запал бы на нее Олежек Даль, Андрюша Миронов, вечная им память, или братья Михалковы, не к ночи будут помянуты...
– Значит, вы уверены: раньше Прокопенко был как минимум хорошо знаком с проводницей?
– Как вы сейчас, молодые, говорите? Стопудово? Да, стопудово! А в наши времена говорили «железно». Так вот: я железно, стопудово уверена, что они – знакомы. Но если вы спросите меня, было ли между ними что-нибудь более интимное, нежели ночные беседы в купе, утверждать ни в коем случае не возьмусь. И сама не видела, и разговоров никаких про них не слышала.
– Интере-есно... – протянул журналист.
– Да вы спросите ее сами! А будет отпираться, приглашайте меня. Как это в уголовном розыске называется: очная ставка, да? Если она в