Любовь и вечная жизнь Афанасия Барабанова. Игорь ФарбаржевичЧитать онлайн книгу.
поэты – Денис Давыдов, Николай Языков, Евгений Боратынский и Пётр Вяземский с одиннадцатилетним сыном Павлом, которого очень любил Пушкин, называя его «распрекрасный мой Павлуша», а ещё издатель Иван Киреевский со своим отчимом Елагиным и композитор Алексей Верстовский, а также коллекционер, меценат и покровитель искусств поручик Лейб-Кирасирского Её Императорского Величества полка в отставке – Павел Нащокин.
Вяземский под дружеский хохот читал, сочинённые здесь же на мальчишнике, стихи:
– Пушкин! завтра ты женат!
Холостая жизнь прощай-ка!
Обземь холостая шайка!..
Сам же А. С., как вспоминали его друзья, «был необыкновенно грустен и говорил стихи, прощаясь с молодостью»…
«В начале жизни школу помню я;
Там нас, детей беспечных, было много;
Неровная и резвая семья…»
Читал он и другие свои стихи, которых после никто и никогда больше не видал в печати.
Зато назавтра, 18 февраля 1831 года, в день своей свадьбы, что состоялась сразу же после венчания в Храме Большого Вознесения у Никитских ворот, Пушкин был шумен, весел и очень счастлив.
…Штернер и Татьяна подождали у парадного подъезда совсем недолго.
На крыльцо выкатилась невысокого росточка энергичная дама с пухлым лицом и добродушной улыбкой.
– Guten Morgen! – сказала она по-немецки. – Ich bin eine Haushälterin Herren Chitrowo. Und mein Name ist Angel Koch.
По-русски это звучало так:
– Здравствуйте! Я экономка господ Хитрово. А зовут меня Анхель Кох.
– Wie Sie aus Deutschland, – продолжила она, – Herz und Zastučalo als Starling im Frühjahr Fenster gehört…
Что в переводе означало:
– Как услышала, что вы из Германии, сердце вовсю застучало, словно скворец в весеннее окно…
Как все пожилые немки, фрау Анхель была очень сентиментальна.
Атаназиус представил себя и Татьяну и попросил говорить по-русски, так как Татьяна не знает немецкий язык.
Это немного расстроило пожилую экономку, зато имя девушки вызвало у неё искренний восторг.
– Татьяна! Настоящее пушкинское имя!
Говорила фрау Кох по-русски, почти с таким же акцентом, что и Штернер. И тут же вновь произнесла по-немецки, чтобы не понял сторож:
– Entschuldigen Sie mich, Kollegen, dass Sie Kuzma House eingeladen! Es geht – Mann! Komm schon, bitte!
– Простите, господа, что Кузьма не пригласил вас в дом… – вполголоса перевёл её слова Атаназиус Татьяне. – Что с него возьмёшь – мужик! Входите, прошу вас!
Гости нерешительно переглянулись.
– Спасибо за гостеприимство, фрау Анхель, – промолвил Штернер. – Но у нас к вам всего один вопрос – как и где можно найти господина Пушкина…
– Все вопросы потом! – тоном, не терпящим возражений, произнесла экономка. – А сейчас, прошу ко мне!.. Кузьма, попридержи двери!
Дворник легко распахнул тяжёлую дубовую дверь.
Не желая показаться невоспитанным, Атаназиус обернулся к Татьяне:
– Что ж, зайдёмте! Ненадолго…
Она прошла