Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова. Андрей ВенковЧитать онлайн книгу.
то боевая пружина слабая. А один солдат ему прямо сказал, что не следует в человека целить, чтоб самому не быть убиту. Пуля сама найдет виноватого по воле Божьей. Бакланову, умевшему сажать пулю в пулю, казалось это и глупым, и удивительным.
Впрочем, уверенность в непременной победе, свойственная русскому солдату того времени, компенсировала в какой-то мере неумение и нежелание метко стрелять.
За Кулевчинское сражение 30 мая 1829 года Яков Петрович Бакланов получил свою первую награду – «Анну» 4-й степени с надписью: «За храбрость», другими словами – наградную саблю со значком ордена Святой Анны на эфесе («…за отличие при разбитии армии верховного визиря при с. Кулевичи»). Отец же его, Петр Дмитриевич, за то же сражение заслужил орден Святого Владимира 4-й степени с бантом.
В своих воспоминаниях Я. П. Бакланов ни о Кулевчинском сражении, ни о первой награде ничего не пишет.
М. Жиров, собиравший материалы о Петре Дмитриевиче Бакланове, сетует: «К сожалению, не удалось отыскать, какое, собственно, отличие оказала в этом сражении часть полка Бакланова, состоявшая при корпусе Рота»[3].
Разгромив турок, Дибич двинулся к Шумле и сделал вид, что собирается ее штурмовать. Разбитые турки окольными путями стали пробираться к осажденному городу, и сам визирь туда же как-то пробрался. Встревоженный русскими приготовлениями, он стал спешно созывать к себе в Шумлу все войска из северной и восточной Болгарии. Вызвал и те, что прикрывали балканские проходы и перевалы, на что Дибич как раз и рассчитывал. А Дибич, поощряя турецкие хлопоты, демонстрировал под Шумлой и так и этак.
Здесь произошел эпизод, о котором Яков Петрович не написал, но который передает биограф с его слов. Под Шумлу юный Бакланов якобы прибыл все еще в составе батареи. Однажды он узнал, что полк отца стоит по соседству с его батареей, и поехал повидаться с отцом и однополчанами. На позиции сказали, что Петр Дмитриевич с дежурной сотней отбивает в поле турецкую вылазку. Яков поднялся на холм, к кучке казачьих офицеров. Все наблюдали за джигитовкой и перестрелкой, которая развернулась внизу. Как писал М. Ю. Лермонтов, в подобных сшибках «забавы много, толку мало», и он с офицерами, бывало, смотрел на них, «как на трагический балет». И вдруг юный Бакланов, смотревший на схватку во все глаза, услышал, что рядом офицеры говорят о нем. Это, де, пушкарь, сынок полкового командира, приехавший поглазеть на перестрелку и заработать таким манером чин или крест.
Далее биограф пишет: «Яков Петрович с минуту оставался неподвижным, не зная, на что решиться и чем отвечать на подобное, незаслуженное вовсе оскорбление. Вся кровь прилила ему в голову. Когда он повернулся в седле, и рука его невольно опустилась на саблю, офицеры, заметившие это, скрылись в толпе. Тогда, – как это часто случается с нервными натурами, – мысли его приняли вдруг иной оборот, и ему захотелось во что бы то ни стало сейчас же сделать какой-нибудь громкий или отчаянный подвиг… И вот, под впечатлением этой минуты, не отдавая себе отчета,
ГАРО, ф. 55, оп. 1, д. 181, л. 4.