Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 1. Александр СолженицынЧитать онлайн книгу.
с офицерами на петроградских улицах солдаты повально не только не отдают чести, а и не вынимают папиросы из зубов, рук из карманов. Однако всё же каждый десятый отдаёт, но от этого офицерам только хлопотней: напряжённо следить за каждым встречным солдатом и не пропустить аккуратиста. Уж проще бы – никто не отдавал.
Иные офицеры стали ходить без погонов на шинели (сохраняя только на кителе).
Красные эмблемы со многих прохожих уже исчезли. На тротуарах и лотках продаются грязные брошюрки о царе, царице и их «альковных тайнах».
В журналах – фотографии, как сейчас царь чистит снег и приветливо разговаривает. Иногда с ним – две дочери.
Всё больше трамвайных вагонов выходит из строя от перегрузки и плохого ремонта. (Рабочие выгнали часть трамвайных инженеров и заведующего электростанцией тоже.) Чтобы выйти из положения, городская управа изменила традиционные, вечные петербургские маршруты: многие дальние теперь не проходят в центр. От Михайловской улицы до Знаменской площади трамваи по Невскому вовсе не будут ходить.
И ещё, для ускорения оборота, отменено 60 остановок. Впопыхах отменили и маршрут, соединявший четыре вокзала.
Так надежда на извозчиков? Но стали драть непомерно: с багажом пересесть от Балтийского вокзала до Николаевского – столько же, как за вагон 2-го класса 300 вёрст.
Во всех учреждениях служащие пренебрегают начальством, заняты болтовнёй или манифестируют на улицах.
Почта стала доставляться не 5 раз в день, как раньше, а только дважды. Утренние газеты хорошо если принесут в 11-м часу дня, а то к пяти вечера. Почтальоны принимали обычные пасхальные подношения, а сами четыре дня Пасхи не работали. Выемка из ящиков стала раза два вместо восьми. Раньше, подавая письмо или телеграмму, можно было точно знать, когда придёт. А сейчас гадай.
Так как ночью все домá, боясь грабежа, перестали открывать на стук «телеграмма!» – прекратилась и ночная доставка телеграмм.
За эти недели Петроград по съездам перемахнул Москву, на то он и столица. Съезд кадетский. Всероссийское совещание Советов. Всероссийский учительский съезд. Съезд трудовиков. Бунда. Казачий. Женщин-врачей. Врачей Армии и Флота. Военных фармацевтов. И ещё – много чествований разного рода. И конференции мелких партий.
А к Таврическому всё текут и текут манифестации, особенно много по субботам и воскресеньям. За эти недели Таврический видел манифестации мусульман, евреев, буддистов, учителей, подмастерьев, сирот, глухонемых, фармацевтов, акушерок, проституток. Раз пришло несколько тысяч солдаток, и в Белом зале с трибуны заявили требования: увеличить вдвое паёк солдаток, уравнять солдаток с офицерскими жёнами, а гражданских жён – с законными (получать паёк). Пришли «дворцовые гренадеры» – старики, участники русско-турецкой войны. Пришло человек 300 гимназистов (ушли с уроков), на красных полотнищах «Привет Временному Правительству» и «Пусть теперь же окончится учебный год, без экзаменов!». И какая-то звонкоголосая женщина