Услуги особого рода. Анна ДаниловаЧитать онлайн книгу.
ни к кому, даже по рекомендации вашего Винклера?
– Хорошо, обещаю, – кивнула она, хотя так и не поняла, зачем ему это нужно. И это холодное: «…вашего Винклера…» Что ему сделал Гриша?
– Я могу вас подвезти.
– Нет, спасибо. Я на метро. У меня еще кое-какие дела в городе. Спасибо, что пообещали помочь.
– Рано еще говорить спасибо. Знаете, Анна, у вас удивительные глаза. Вы – прекрасная женщина.
Она закрыла глаза и увидела под его рубашкой мощную, заросшую рыжеватыми волосами грудь, перекатывающиеся под тонкой, слегка загорелой кожей мышцы, и ей стало жарко. И стыдно. Быстро попрощавшись, она почти выбежала на свежий воздух и через несколько минут залетела в другое кафе, рядом с Концертным залом Чайковского. Там, за маленьким столиком в самом углу, она съела кусок яблочного пирога и выпила кофе с молоком. Затем позвонила домой. Маша довольно бодрым голосом сообщила Анне, что ей никто не звонил, что она полтора часа спала, а теперь ждет ее, чтобы они вместе поужинали. Анна сказала, что едет, и отключила телефон. А когда вышла из кафе, ей показалось, что в толпе сверкнула прядь платиновых волос и на вечернем, неожиданно выплывшем из-за туч солнце зажегся ярко-синий глаз…
Глава 6
Любовник номер три?
– Когда тебе будет получше, я повезу тебя на машине в район станции метро «Маяковская», – сказала Анна, заботливо укрывая сидящую на диване Машу шерстяной шалью и поправляя под ее спиной подушку. – Но не следует торопиться. Кроме того, согласись, что, пока мы не узнаем, не грозит ли тебе какая опасность, тебе надо бы воздержаться показываться на людях. Ведь эти клеенчатые бирки привязали к твоим рукам неспроста. Конечно, все это неприятно и наводит на самые разные мысли, но кто-то посчитал, что ты сильно обидела его. Оскорбила или унизила.
– Я понимаю, что ничего не бывает просто так. И мне становится страшно при мысли, что я была способна кого-то вот так сильно обидеть. Когда тебя не было, – Маша склонила и положила голову на колени Анны (обе женщины после ужина устроились рядышком на диване перед включенным телевизором), – я пыталась представить себе сначала женщину, привязывающую мне к рукам эти бирки. Но лицо вышло туманным. Я так и не поняла, кто это. Потом увидела мужчину, и сердце мое забилось быстрее. Я разволновалась. И решила, что это, наверное, был действительно мужчина. Но лица я тоже не разглядела. И в тетрадь я ничего больше не записала. Я даже могу объяснить почему. Тебе интересно?
– Конечно.
– Понимаешь, тетрадь пуста, вернее, почти пуста. И мне от этой пустоты становится не по себе. Словно и у меня в памяти вот столько же ничего не значащих строчек. Иногда, когда я засыпаю, перед моим мысленным взором проплывают целые вереницы лиц. Но все это выглядит туманным, смазанным… или напоминает испорченный негатив.
– Ты заметила, что довольно часто вспоминаешь что-то, связанное с фотографией?
– Да. Может, я была фотографом?
– Покажи мне свои руки.
Анна попросила ее об этом вполне осознанно. Почему это мне раньше никогда не приходила в голову мысль взглянуть