Московские каникулы. Эмиль БрагинскийЧитать онлайн книгу.
К самому дому склонились старые липы.
Гриша остановил машину. Выбрались из нее.
– Это один из древнейших районов Москвы, – начал Гриша. – Вон там, – он показал на голубоватый купол, – обсерватория. А это мой дом, а это сад…
– Мне нравится! – неожиданно объявила Лучана. Ей на самом деле понравились тишина, и старые деревья, и старый дом, обшитый деревом.
Гриша продолжал разглагольствовать:
– В этом саду в одна тысяча восемьсот двенадцатом году разгуливал Наполеон, а под этим деревом… – Гриша задумался.
– Что он делал под этим деревом? – с нарочитой серьезностью спросила Лучана.
– Практически все!
Тем временем пес, следуя, очевидно, примеру Наполеона, тоже стал заниматься делами – поднял ногу, само собой разумеется, на колесо Гришиного автомобиля.
– Что ты за тип! – взмолился Гриша. – Дались тебе мои колеса, вон же дерево есть!
– Три дерева! – поправила Лучана и вдруг вскрикнула: – Смотрите, курица!
Пестрая курица важно разгуливала по двору.
– Вы так взволнованы. Наверно, вы первый раз в жизни видите живую курицу! – пошутил Гриша.
– Первый, вы угадали! – весело поддержала Лучана и улыбнулась.
Улыбка у нее была, как говорили мужчины, убойная, и Гриша искренне воскликнул:
– Пожалуйста, улыбайтесь! Вам так идет улыбаться. Сейчас вы похожи на прекрасную и красивую артистку Ирину Селезневу!
– Никогда такую не видела!
– Вы не смотрели фильм «Московские каникулы»? – ахнул Гриша.
– Представьте себе, нет. У нас не показывают русские фильмы!
– Мне вас жаль! – Гриша направился ко входу.
Лучана последовала за ним, собака не отставала. Обретя хозяев, она вовсе не хотела их терять.
– А у вас в Риме большая квартира? – Гриша нес чемодан. – Тяжелый этот чемоданчик.
– В Риме у меня дом. Вам тяжело, вы хлиплый, отдайте мне, я сама донесу!
– Как-нибудь справлюсь! Сколько этажей в вашем римском доме?
– Два.
– Какое совпадение. У меня тоже два. – Гриша попридержал парадную дверь. – Прошу!
Правда, парадной эту дверь можно было назвать лишь при большом воображении. Ее давно уже перекосило и облупило. А свежая краска прикасалась к ней, должно быть, еще до Великой Октябрьской революции, которую сейчас называют не революцией, а переворотом.
Поднимались по щербатым ступеням.
– На этих ступеньках можно запросто ноги переломать! – сказала Лучана, она едва не свалилась, но Гриша успел ее подхватить.
– Этой лестнице двести лет! – сказал Гриша. – На ней действительно ломали ноги лучшие люди России. Но ведь вы, иностранцы, обожаете старину!
– Но только ту, – уточнила Лучана, – где ноги остаются целыми!
– Я буду молиться за ваши ноги! – пообещал Гриша.
На втором этаже Гриша ввел Лучану в квартиру. И, не давая ей времени разглядеть коридор, сразу же отворил дверь комнаты:
– Вот ваши апартаменты, синьора! Все, как вы просили!
– Эту