Партизан. Леонид Кириллович ИвановЧитать онлайн книгу.
так же ведут? Или просто тут, в чисто мужском обществе, распустились? Нет. Всё равно, интеллигент в любой ситуации должен оставаться интеллигентом! Погоди, а сам он интеллигентно выглядел в эти дни? Назюськался пива вместе со всеми, смеялся над пошлыми анекдотами Степана, в автобусе по дороге из Йонавы в Гайжюнай развязно вёл себя с женщинами, с которыми пытались познакомиться на автовокзале. Набивался к одной из них в гости, пока та его грубо не отшила, пообещав рассказать о приставаниях своему мужу – майору. Нет, пить он не умеет, это точно! Как это противно! Напился, приставал к порядочной замужней женщине, выглядел глупо, глупее некуда, а теперь ещё эта дурацкая головная боль!
И раздражение закипало с новой силой. На себя, на новых друзей, что втянули в эту пьянку, на предстоящую службу, разрушившую планы на отпуск.
Засыпая, снова с раздражением вспомнил свою пьяную выходку в автобусе и решил, что он ничуть не лучше всех этих новых товарищей, среди которых ему предстоит быть целых два месяца.
Уже почти отключаясь, подумал, что наверняка все они, или по крайней мере, подавляющее большинство, в общем-то хорошие ребята, готовые в любую минуту прийти на помощь. А эта пьянка и пошлость, наверное, просто своего рода психологическая защита – ведь у каждого из них на лето были совершенно другие планы. И вместо того, чтобы поехать с семьёй в отпуск, заняться ремонтом квартиры или делать что-то полезное для дома, они вынуждены играть в войну. Как понял Клавдий из разговоров, таких, кто уже бывал на подобных сборах, здесь единицы, значит, они ещё не знают, что их ждёт, и насколько трудно придётся им в предстоящие два месяца. Хотя, может быть, здесь будет легче, чем на Майском и в ГУЦе? Вряд ли!
И зачем они нужны армии, в который уже раз подумал с раздражением Клавдий.
Ещё на Майском, когда познакомился с другими призванными на сборы, узнал, что каждый из них хорошо владеет каким-либо иностранным языком, многие защитили кандидатские диссертации, не раз бывали за границей, а ленинградец Генка Воронов даже три года преподавал русский язык во Франции.
А ещё Клавдия тогда удивило количество врачей. Из сотни участников сборов их было около двадцати.
– А чему ты удивляешься? – сказал однажды один из них – Максим Глушко из Киева, – надо же кому-то будет раны перевязывать, прощальный укол делать.
– В смысле – прощальный? – не понял Клавдий.
– А ты думаешь, там кто-то при выполнении задания станет за собой раненого таскать? Укол – и прости-прощай, товарищ!
Клавдий тогда так и не понял, говорил ли Максим серьёзно или просто так мрачно шутил. Наверное, шутил.
– Ой, ёлки-палки! – подумал он вдруг о своём отправленном жене сувенире. – Я же ей послал ведьму на метле! А если она примет это на свой счёт? Если вместо того, чтобы посмеяться, подумает, что я таким образом назвал её ведьмой? И ведь уже ничего не исправить! Надо будет завтра же написать новое письмо! За сочинением этого завтрашнего нежного