У звезд холодные пальцы. Ариадна БорисоваЧитать онлайн книгу.
темными женскими дэйбирями.
Троим сопровождающим накинули белые мантии, подали березовые хореи. Подвели трех оседланных коней с притороченными кумысными бурдюками и переметными сумами, набитыми провизией. Будут ехать не спеша, не нарушая независимой ходьбы благородных животных. Только отстающих кобылиц, привлеченных хвощами в падях, поторопит свист хорея, а сам хорей не коснется крупов. Проводники отведут косяк на девять ночлегов пути и останутся в девятом месте до новой луны, чтобы лошади привыкли к незнакомым пастбищам. Потом отправятся обратно.
Если лошади все же вернутся, никто не станет их гнать, не поднимет на них преступную руку даже в голодный год. Отныне свободные, они будут жить на просторе столько весен, сколько даст Дилга.
…Умолкли кырымпы. Народ собрался в круг для священного хоровода. Далекие предки, не знавшие греха власти над другими существами Земли, танцевали осуохай под пешим небом в то счастливое время, когда все создания жили в согласии друг с другом.
Вышедший из золотого
лона матери-землицы,
в боли смертной, в страшной муке
на Орто рожденный к жизни,
через девять бед прошедший,
восемь радостей познавший,
человек, дитя лесное, ты –
былинка в светлом мире
посреди других таких же.
Хором вторя припеву зачиналы, пляшущий круг задвигался посолонь, объял алас солнечным кольцом единения всего со всем.
Не гордись толковой мыслью,
не хвались красивым словом,
не бахвалься добрым делом –
не один ты на Срединной
и не все тебе доступно.
Есть у матери разумней,
есть у матери речистей,
есть у матери добрее…
Отъезжая, Дьоллох все-таки не утерпел, обернулся. Не было Долгунчи среди танцующих, не было на Тусулгэ. Взгляд задел фигурку маленькой девочки с хвостиками-косицами. Она сиротливо стояла за новой коновязью.
Напрасно Дьоллох накричал вчера на дочку Силиса. Если когда-нибудь она простит его и подойдет, он, может быть, покажет ей несколько простых приемов игры на хомусе. Или даже сочинит для малявки веселую песенку. Айана – не Долгунча, которой нет дела до мальчишки-калеки, возомнившего себя непревзойденным певцом…
Домм шестого вечера. За чертой березовых веток
Аргыс остановился у сосны с коровьим черепом на верхней ветви. Так же, как Сандал ежедневно поднимался на вершину Каменного Пальца, Хорсун заимел теперь обычай раз в месяц посещать могилу жены и сына. Но если жрец не делал секрета из восхождений, то багалыку приходилось скрывать свою привычку. У людей саха не принято часто думать о мертвых, ходить к ним и тем более разговаривать.
Началась десятая весна после страшной Осени Бури, когда Сандал выжег в сердце Хорсуна полыхающие огнем слова: «Она умерла. Я похоронил их вместе. Твою жену и твоего мертворожденного сына». Десятая зеленая весна, которую не видят очи-звезды Нарьяны. Жизнь без нее,