Авария, дочь мента (сборник). Юрий КоротковЧитать онлайн книгу.
забытому Богом и мэром. Бегун рулил, как на фигурном вождении – змейкой, объезжая глубокие выбоины с непросыхающей грязью. По одну сторону улицы до горизонта тянулись задворки автозавода – горы железного хлама, козловые краны, катушки с кабелем, по другую – шлакоблочные клоповники, такие же прокопченные, как заводские корпуса. За дощатым столом мужики пили пиво и забивали козла, пацаны гоняли ободранный мяч.
Посреди двора стоял джип с зеркальными окнами. Когда Бегун остановился у подъезда, из джипа вышли двое, одинаковые, как оловянные солдатики, в спортивных костюмах, черных штиблетах и белых носках.
– Ты Беглов? – выплюнув жвачку, спросил один.
– Ну? – нехотя отозвался он.
– Дмитрий Алексеевич велел заехать.
По их тупым рожам видно было, что если Дмитрий Алексеевич велел, то они доставят Бегуна коли не своим ходом, то волоком. Бегун посмотрел на сына. Тот уныло опустил стриженую голову.
– Ты же обещал, пап…
– Я скоро. Ты краски пока раскладывай. – Бегун сел в джип.
В просторной квартире Дмитрия Алексеевича от прихожей до дальней комнаты, куда сопроводили Бегуна оловянные солдатики, висели по стенам доски, деревянные церковные распятия со Спасителем в человеческий рост, коллекция металлопластики за стеклом – эмалевые кресты и складни размером от ногтя до полуметра. Светильники, мебель до последнего пуфика, ручки и петли на дверях – сплошь антиквариат, даже спичечный коробок на столе – и тот в серебряной оправе. В углу сложена была изразцовая печь.
Дмитрий Алексеевич, раздобревший, с изрядным уже брюшком, не вставая, протянул руку.
– Здорово, Царевич! – нарочито громко поздоровался Бегун и уселся в кресло напротив. – Чего звал?
Царевич кивнул, и оловянные солдатики исчезли за дверью.
– А ты не знаешь? – спросил он. – Когда с долгами разбираться будем? – он выложил на столик пачку торопливых расписок. – Я жду, даже проценты не накручиваю по старой дружбе. Но надо ж совесть иметь, Бегун!
– Нет денег, Дима. Появятся – отдам, сколько смогу… Я Владимирскую обошел – двенадцать деревень, Тверскую, Архангельскую, Тулу, Вятку. Никогда столько за год не нахаживал. Рубль Новгородскую по новой прочесал – нет досок, новоделы одни. Все разграбили…
– А кто грабил? Ты же все и вычесал! А я, значит, виноват, я должен с этими бумажками вместо денег сидеть! – взмахнул Царевич расписками. – Подтереться мне ими, что ли?!
– Ты лучше посчитай, сколько ты на мне нажил! – Бегун вскочил, указал на доски по стенам. – Это мое! И это мое! Никола – мой! Праздники – мои! Эту мамку я три года выпасал – сколько ты за нее заплатил, помнишь? Я по уши в грязи лазил, а ты жопу от стула не оторвал. Я в сарае на дровах спал, а ты водку с фирмачами жрал, всех трудов – доски им в чемодан положить и до машины поднести!
– У каждого свое дело, и каждый за свое дело получает…
– На Лубянке мы с тобой по одному делу шли. И получили бы поровну!
– Ты вспомни еще, что при батюшке-царе было! Времена давно другие. Все как люди