Невидимый фронт Второй мировой. Мифы и реальность. Борис СоколовЧитать онлайн книгу.
по всей видимости, как на личных беседах с Кузнецовым и Валентиной Довгер, так и на рапорте «Колониста» (он же – «Пух»). А кое-что сознательно присочинил. Например, по легенде, Зиберт был не дворянином, обладателем родового поместья (тогда к фамилии требовалась бы приставка «фон»), а всего лишь лесничим (пригодилась довоенная профессия Кузнецова), а затем управляющим в имении князя Шлобиттена. Главное же, Медведев в своей мемуарно-художественной книге почти целиком придумал диалог Зиберта и Коха.
Посмотрим же, как в действительности проходило знаменитое свидание террориста и гаулейтера. У нас есть такая возможность, поскольку сохранился отчет Кузнецова о визите к Коху. Вот что там говорится:
«…Я на фаэтоне с Валей, Шмидтом и собакой Коха подъехали к рейхскомиссариату, вошли в вахтциммер (караульное помещение. – Б. С.), где было около двадцати жандармов с автоматами, и взяли пропуск к Коху. Жандарм у ворот пропустил нас во двор дворца Коха. Прошли мимо второго жандарма, нас во дворе встретил адъютант. Он привел меня и Валю в нижний этаж дворца, где в приемной встретила нас одна дама и один приближенный Коха. Шмидт с собакой остались во дворе. В приемной нас попросили обождать, доложили о нашем приходе на второй этаж и попросили подняться. Мы оказались в квартире Коха. Здесь нас встретил адъютант или личный секретарь Коха, который попросил сесть и начал расспрашивать о цели приезда, после этого он ушел в кабинет Коха и вернулся с тремя высокопоставленными телохранителями Коха с крестами на груди (очевидно, это были офицеры СД. – Б. С.). Они отрекомендовались, осмотрев нас, и попросили Валю в кабинет.
Я остался ждать. Один ушел с Валей, двое остались, молча глядя на меня…
У меня в кармане на боевом взводе со снятым предохранителем лежал „вальтер“ со спецпатронами (оснащенными ядом. – Б. С.), в кобуре еще один пистолет. В коридорчике перед кабинетом меня встретила черная ищейка, за мной шел один из приближенных. Войдя в кабинет, я увидел Коха, и перед ним двое, которые сели между мной и Кохом, третий стоял за моей спиной, за креслом черная собака. Беседа продолжалась около тридцати – сорока минут. Все время охранники, как зачарованные, смотрели на мои руки. Кох руки мне не подал, приветствовал издали поднятием руки, расстояние было метров пять. Между мной и Кохом сидели двое, и за моим креслом сидел еще один. Никакой поэтому возможности не было опустить руку в карман. Я был в летнем мундире, и гранаты со мной не было.
Кох очень придирчиво ругал меня за то, что я решился просить за девушку не немецкой крови. Кох сказал: „Как вы можете ручаться за нее, у нас было много случаев, доказывающих, что нельзя ни за кого ручаться сегодня (в отношении наличия „арийской крови“. – Б. С.)“. Кох спросил меня, где я служил, в каких боях участвовал, в каком полку, давно ли я знаю девушку, откуда она, почему я о ней не навел предварительно справки в гестапо, где мои родные, в каких городах бывал, где и у кого работает мой отец, где мать, специальность, религия. Кох заявил мне, что если за каждую девушку, у которой убит отец, придут просить, то нам некого будет посылать в Германию…
В заключение он спросил