Царственная блудница. Елена АрсеньеваЧитать онлайн книгу.
арестовать! – настаивал Линар.
По счастью, Анна Леопольдовна была слишком поглощена своей страстью к обворожительному Морису и своим счастьем, чтобы сделать кого-то несчастным, и дальше пустых угроз дело пока не шло.
Но вполне могло пойти!
Елисавет трепетала от страха. А вместе с ней трепетали все, кто служил ей, кто был ей близок, кто не забывал о ее правах. Например, ее врач, поверенный всех тайн цесаревны Арман Лесток, коего, случись что, еще прежде госпожи поволокли бы в каземат. Неуютно чувствовал себя также французский посланник Иоахим Шетарди, который совсем недавно поселился в России. Он, конечно, даже не посмотрел бы в сторону столь безнадежной в политическом смысле особы, как Елисавет (даром что она была редкостная красотка, а он, как и положено истинному французу, норовил галантно заглянуть под всякую мимо идущую юбку), кабы однажды не случилось вот что.
Явился к Шетарди его добрый приятель, шведский посланник Нолькен, и между прочей болтовней сообщил интереснейшую новость:
– Хочу доверить вам важную тайну, друг мой. Я получил от своего правительства сто тысяч талеров и волен истратить их по своему усмотрению!
– Ого! – завистливо облизнулся Шетарди, который, как всякий француз, был не дурак крепко погулять, тем паче – на дармовщину. – Если вы ищете компаньона, то вот он.
– О нет, мой друг! – с истинно шведской флегматичностью улыбнулся Нолькен. – «Истратить» – это означает не в карты проиграть или не прокутить, а использовать для поддержки интересов Швеции в России.
– А какие нынче у Швеции вдруг образовались в России интересы? – легкомысленно спросил Шетарди. На самом деле под флером легкомыслия крылась немалая издевка: Шетарди имел в виду, что с тех самых пор, как шведы потерпели поражение от храбреца Петра Первого, им больше нечего ждать от России веселого.
Нолькен был толстокож, как всякий северянин, а потому тонкого французского ехидства не распознал и конфиденциальным тоном сообщил:
– Мне приказано, по моему выбору, либо финансировать правительницу Анну Леопольдовну на ее престоле, либо содействовать амбициям герцога Курляндского, прозябающего в Пелыме, либо... либо поддержать забытую принцессу, дочь Петра.
Шетарди знал, что герцог Курлянский, Бирон, был сослан в Пелым после смерти Анны Иоанновны. А принцессой Нолькен на свой европейский манер называл Елисавет...
Шетарди озадачился.
«Сто тысяч талеров, Пресвятая Дева! – почти испуганно думал он. – Это очень большие деньги. И если шведы готовы их потратить на Елисавет... ого, дело пахнет самым настоящим заговором! А ведь у Анны Леопольдовны родился сын – как бы наследный император. Значит, это будет свержение законного правительства...»
И Шетарди немедленно кинулся строчить донесение кардиналу Флёри, своему непосредственному руководителю, сообщая ему эту скандальную весть. «Но одними деньгами дело не сделается, – торопливо писал он, доказывая, сколь искушен в делах организации комплотов