Пленник моря. Встречи с Айвазовским. Николай КузьминЧитать онлайн книгу.

      «Талантом, точно так же, как и умом, поделиться нельзя, но можно делиться знанием и умением», – говорил Айвазовский, а мастерская Ивана Константиновича никогда не была недоступной как для молодых художников, так и для любителей живописи. Путем копирования его картин развили свои таланты и выработали живописную технику знаменитые теперь Л. Ф. Лагорио, Куинджи, М. Алисов и отчасти покойный А. П. Боголюбов и другие ученики. Лагорио ознакомился с картинами Ивана Константиновича в бытность его в Крыму, в 1839 году. Отец Лагорио, заметив в своем пятнадцатилетнем сыне страсть к живописи, просил Айвазовского содействовать развитию оного дарования. Иван Константинович с полной готовностью ввел молодого Лагорио в свою мастерскую, где тот занялся копированием картин Айвазовского. Уезжая в Петербург в 1840 году для отбытия в чужие края, Иван Константинович взял с собой несколько рисунков Лагорио, представил их своему учителю, профессору Зауервейду, прося оказать юному художнику свое покровительство, и затем уехал в Италию. Через несколько месяцев г. Крамер, хороший знакомый Айвазовского, при содействии покойного герцога Максимиллиана Лейхтенбергского, вызвав Лагорио в Петербург, определит его в Академию художеств пенсионером Кабинета Его Императорского Величества. В академии Л. Ф. Лагорио обнаружил талант самостоятельный и через пять-шесть лет пользовался уже значительною известностью.

      Замечательно, что о даровании Куинджи сообщил Айвазовскому, как он нам рассказывал, мариупольский негоциант Аморетти, когда этому даровитому художнику было лет четырнадцать. Иван Константинович, уступая просьбам Аморетти, согласился взять Куинджи к себе в мастерскую, для наглядного ознакомления с основными правилами живописи. Живя в имении Айвазовского Шах-Мамай, Куинджи копировал его картины под руководством Фестлера, работавшего в студии Айвазовского. По просьбе Ивана Константиновича, Куинджи пробыл четыре месяца в его мастерской, уехал в Мариуполь, оттуда в Петербург, где и поступил в академию. Кроме упомянутых трех художников, картины Ивана Константиновича копировали еще много более или менее даровитых любителей живописи, но учеников, в полном смысле этого слова, у него не бывало. По отзывам художника ко мне в письмах, юг России и Крым изобилуют самородными талантами по всем отраслями искусства, школа живописи в Одессе могла бы служить богатым рассадником отечественных дарований; и если бы эта мысль Айвазовского осуществилась тридцать лет тому назад, то ныне радовались бы благотворным наследством подобного рода учреждений.

      В последний приезд мой в Ялту мне самому довелось во время одной из моих верховых поездок в Алупку случайно зайти в одну татарскую саклю, где жил старик-сапожник с 12-летним внуком. Стены сакли были сплошь покрыты рисунками карандашом и простыми красками – преимущественно морскими