Моя война. Алексей ФедоровЧитать онлайн книгу.
в город Дружковка, в очередной лагерь.
Военнопленные солдаты находились в железобетонном многоэтажном здании производственного назначения прямо на бетонном полу по всем этажам. Для офицеров особо выделенного места не было, да и офицеров не было. Меня поместили в одну комнату с полицаями и врачами-украинцами. Полицаи были молодые солдаты, а врачи все – офицеры. При знакомстве между нами и врачами завязался спор с врачами. Они хором нападали на большевиков, Сталина, москалей, которые со времён Петра эксплуатируют-де Украину. Полицаи в споре не участвовали. Видно было, что эти ребята для сохранения собственной шкуры решили прислуживать немцам. И они добросовестно делали своё дело. Во время трёх- или четырёхдневного пребывания в этом лагере я видел, как не раз гуляли ремни полицаев по спинам голодных военнопленных. А немцы не вмешивались. Во время одного из споров присутствовал лагерный повар – бывший черноморский моряк. Он следил за дискуссией молча, потом встал и, обложив хохлов витиеватым русским матом, предложил мне выйти. Зашли к нему. Он сказал, что мои доводы не убедят эту контру, и что он тоже спорил с ними, а теперь просто их ненавидит. Рассказал о себе, накормил меня жирной свининой, в результате чего у меня сильно расстроился желудок.
Лагерь в Дружковке не был стационарным, поэтому нас вскоре должны были перевести в другой. Врачи и полицаи с ненавистью смотрели на меня. До ликвидации лагеря меня одного направили в офицерский лагерь в небольшом городишке Константиновка.
Я ехал по дорогам промышленной Украины, видел разрушенные заводы, здания без крыш, сожжённые мазанки. Двигались немецкие автомашины, танки, самоходные артиллерийские установки и тягачи. В кузовах автомобилей сидели немецкие солдаты – сытые и самоуверенные. От их вида на душе становилось тяжко.
Лагерь в Константиновке размещался на месте бывшего фосфатного завода. Большая территория, обнесённая колючей проволокой, имела ряд зданий барачного типа, в которых теснились несколько тысяч военнопленных. В помещениях всем места не хватало, и люди спали на голой земле. Офицерское отделение расположилось в центре лагеря в маленьком здании, обнесённом колючей проволокой. Рядом была санчасть и так называемый госпиталь. Туда можно было пройти из офицерского домика. Врачи – хохлы – были настроены резко антисоветски: те же речи, что и в Дружковке, а вот фельдшеры были свои ребята. Они молчали в спорах с врачами, но были на нашей стороне. Офицеров было человек восемнадцать разных рангов и возрастов. Запомнил я одного – москвича Сашку – лётчика. Отец его тоже лётчик, кажется генерал, а жил он в Москве на Ленинградском шоссе. Среди офицеров был комиссар с четырьмя «шпалами». По национальности украинец. Как же он ругал советскую власть, москалей, Сталина! Имея хорошо подвешенный язык и ориентируясь в литературе и истории, он всегда подбирал веские аргументы для доказательства своих доводов. Все офицеры его ненавидели. Он хвалил националистическое правительство Украины и бубнил, что, как только вырвется на свободу, отдаст всего себя, все свои силы и знания