Лесин и немедленно выпил. Евгений ЛесинЧитать онлайн книгу.
«Моя маленькая лениниана» (1988).
В стране бурно и лавинообразно разворачивается перестройка, имя Ерофеева начинает появляться в печати, публикуются отрывки его произведений, интервью. Страна выздоравливает, здоровье самого Ерофеева становится все хуже.
В конце 1988 года журнал «Трезвость и культура» (а где же еще печататься Ерофееву?) начинает публикацию «Москвы – Петушков», В 1989 году поэма (почти без купюр) появляется в сборнике «Весть» (М.: Книжная палата), в 1990 году в издательстве «Интербук» появляется отдельной книгой, причем ПО ЦЕНАМ, УСТАНОВЛЕННЫМ САМИМ АВТОРОМ: первое издание – 3 р. 62 к., второе – 4 р. 12 к.
То была последняя шутка писателя.
Примечание 2010 года.
Если вы не помните, то раньше водка стоила: 3 р. 62 к., 4 р. 12 к. Думаю, не помните, да и я уже почти забыл. А ведь было. Ерофеев застал и более близкие мне цены – 5. 30, 4. 70 – но для него важнее были те, да и дольше они держались. «Андроповка» (4. 70) и вовсе мелькнула птичкой-первоклассницей (появилась 1 сентября 1983 года, если ничего не путаю) и канула в небытие. Точнее, – в вечную память.
А фрагмент данный, если не ошибаюсь, ранее не публиковался. Нет, ошибаюсь. Публиковался. Не целиком, конечно, а только «биографической своей частью». Причем много раз и в разных местах, разумеется, большей частью безымянно или под другими фамилиями. Я понимаю уважаемых авторов, отыскавших для (например) очередной своей блестящей статьи в Интернете текст (наверное, безымянный) и скопировавших его. Понимаю и не сержусь. Я и сам, когда очередной раз сел за биографию Ерофеева, не нашел на жестком диске своего компьютера ничего биографического, стал искать в Интернете. Смотрю: о, внятный, подробный биографический текст. Скопировал. Радуюсь. А потом гляжу: что-то очень уж знакомо. Ага, мой собственный текст и есть. Ну да ладно. Конец примечания.
Просуществуют ли «Петушки» до 2042 года?
Отец, прощаясь со мной, сказал мне, что ему кажется, будто бы от меня пахнет вином.
– Это, верно, оттого, – сказал я, – что суп был с мадерой.
Homo bibens & homo scribens
Не помню кого, кажется, Карамзина попросили охарактеризовать ситуацию в России одним словом. И он сказал: воруют. Так вот, не прав был Карамзин. Лучше было сказать: пьют. А еще лучше: пьем.
К чему я? А вот к чему.
Конечно, Веничка Ерофеев не единственный пример пьющего персонажа, а Венедикт Ерофеев не единственный пример выпивающего писателя в русской литературе. Но – самый характерный. А из тех, у кого персонаж и автор почти неотделимы и самый талантливый. Впрочем, в ХХ веке (по крайней мере, во второй его половине) он и так самый талантливый. А Солженицын? – спросят меня коварно. А Солженицын, – отвечу хитро, – во-первых, классик, во-вторых, на все века, а в-третьих, ну, хорошо, пускай Солженицын. Но уж после!…
А после – остается один Ерофеев. Остается как желтый поникший лютик, как одуванчик, который все колышется и облетает от ветра, и грустно на него глядеть.