К востоку от Эдема. Джон СтейнбекЧитать онлайн книгу.
пугала.
– Все вышло случайно, – смущенно пролепетал Адам. – Больше мне этого ни в жизнь не повторить.
Чарльз положил колышек на землю, ударил битой, и когда тот взлетел вверх, размахнулся еще раз – и промазал. Он медленно двинулся на Адама, буравя его пустыми холодными глазами. Адам в ужасе попятился. Повернуться и броситься наутек не хватило смелости, так как Чарльзу ничего не стоило его догнать. Он медленно отступал, чувствуя, как все внутри сжимается от страха, и тщетно пытаясь проглотить застрявший в горле комок. Чарльз подошел совсем близко и ударил брата битой по лицу. Адам зажал руками разбитый нос, из которого хлынула кровь, а Чарльз снова замахнулся и с такой силой ударил по ребрам, что едва не вышиб из него дух, а потом огрел по голове и сбил с ног. Адам без чувств упал на землю, а Чарльз изо всей силы пнул его в живот и ушел.
Через некоторое время Адам пришел в себя. Грудь болела, дышалось с трудом. Он попытался сесть и снова упал от пронзившей живот боли. Юноша заметил в окне Элис. Никогда прежде не видел он на лице мачехи такого выражения. Адам не мог определить, что оно означает. Ни следа обычной покорности и мягкости. Скорее ненависть. Элис поймала его взгляд, задернула занавеску и отошла от окна. Адам с трудом поднялся на ноги и, согнувшись, пошел на кухню, где его уже ждали таз с горячей водой и чистое полотенце. В соседней комнате надрывно кашляла мачеха.
Чарльз обладал замечательной способностью никогда не чувствовать за собой вины, что бы ни случилось. Он ни словом не обмолвился об избиении брата и, похоже, даже не вспомнил об этом происшествии. Однако Адам приложил все усилия, чтобы больше никогда и ни в чем не превосходить Чарльза. Исходящую от брата угрозу он чувствовал всегда, но сейчас ясно осознал, что выигрывать у него ни в коем случае нельзя, разве только чтобы потом убить Чарльза. А Чарльз не мучился угрызениями совести, он просто нашел самый простой способ выплеснуть переполнявшие его чувства.
Чарльз не рассказывал отцу об избиении, Адам тоже хранил молчание, не говоря уже об Элис. Однако Сайрус каким-то образом обо всем узнал. В последующие месяцы он обходился с Адамом на удивление мягко, разговаривал ласковее обычного и больше не наказывал. Почти каждый вечер он вел с Адамом нравоучительные беседы, но без прежней неистовости и жестокости. Доброта отца пугала Адама гораздо больше привычной суровости, и юноше казалось, что его собираются принести в жертву и напоследок перед закланием окружают заботой и лаской. Именно так ублажали людей, предназначенных в жертву богам, чтобы они с радостью взошли на жертвенный алтарь, а не гневили богов унылым видом.
Сайрус терпеливо посвящал Адама в тонкости солдатской службы, и хотя его познания основывались больше на теории, а не на личном опыте, он хорошо разбирался в вопросе и рассказ получался толковым. Он поведал сыну о печальной, но в высшей степени достойной судьбе солдата, о необходимости его существования по причине грехов, в которых погрязло человечество. По словам Сайруса, солдат