Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть II: Тай-Цзи-Цюань. Михаил РоттерЧитать онлайн книгу.
освоить язык и здешние обычаи, я в основном общался с местными жителями, стараясь как можно меньше проводить времени во вьетнамской общине. Сначала мои дорогие соплеменники весьма активно меня зазывали (еще бы, новый человек, мастер, лекарь, завидный жених, в конце концов), но потом, видя мою явную необщительность, постепенно отстали. Некоторые даже обиделись.
Но мне было не привыкать, я всегда был один, так было повсюду. Помню, как мой советский (тогда я учился на врача в Союзе) ученик Володя впервые увидел меня в обществе соотечественников. До этого мы встречались только в городе, в спортзале, у него или у его друга Саши дома и он никогда не приходил ко мне во общежитие – нужды не было.
Однако в тот раз ему понадобилось меня о чем-то предупредить. Кажется, были какие-то неурядицы со спортзалом, где мы занимались, и он решил сказать мне, чтобы я зря не ехал на другой конец города. Мобильных телефонов (сейчас трудно такое представить) тогда не было, к телефону, который стоял у вахтера, дежурящего по общежитию, меня бы не позвали (я всем им успел нахамить, причем не по одному разу, когда они не пускали меня в общежитие среди ночи), так что единственным способом было приехать и сказать все, что требовалось, лично.
Зная, что общение с «невьетнамцами» у нас не поощрялось, Володя решил подождать меня снаружи. Время было обеденное и нужно было идти в столовую. А ходить туда нам положено было всем вместе. Не строем, конечно, но всем одновременно. Увидев меня, Володя повел себя очень аккуратно – он не стал звать меня, а просто отошел в сторонку, ожидая, когда мне будет удобно с ним поговорить. К тому времени он уже я знал, что я чувствую пристальный взгляд, направленный на меня, и что я подойду к нему сразу же, как только предоставится удобная возможность.
Когда я наконец подошел к нему, он тихо хихикал, явно сдерживаясь и стараясь не начать хохотать во весь голос. Я не удивился, его смешливость была мне известна – начав смеяться в начале тренировки, он часто не мог остановиться до ее конца (а занимались мы минимум два часа). Так что я спокойно ждал, пока он успокоится и сможет говорить. Отсмеявшись, он сказал следующее: «Стою жду, вижу, начали выходить вьетнамцы. Думаю, как бы мне тебя не пропустить в такой плотной толпе. И тут такая сцена: впереди толпа, позади толпа, а между ними – мастер Минь. Важный такой. Идет, засунув руки в карманы, задрав нос, ни на кого не смотрит. И что интересно, никто к нему даже не пытается приблизиться».
Тогда он это точно углядел: быть одному – это мое обычное состояние, удобное для меня, как никакое другое. Так было повсюду и так было здесь в Ирландии. Однако иногда с соотечественниками приходилось общаться: какие-то дела время от времени все-таки возникали.
Были у меня с собой грамоты (тут их называли «сертификатами»), выданные мне моим глубокоуважаемым учителем, мастером Ваном. О том, что бумага с его личной печатью открывает двери любой вьетнамской традиционной школы боевых искусств, я знал давно. Но оказалось, что не только вьетнамской. Выяснилось это, когда меня неожиданно пригласил