Казароза (сборник). Леонид ЮзефовичЧитать онлайн книгу.
поэтому объявил два с высылкой.
Прикуривая от подставленной Свечниковым папиросы, она другой рукой взяла его за запястье и не отпустила после того, как вдохнула и выдохнула дым.
– Коля, ты можешь объяснить мне, что происходит?
– Ничего. Просто нет смысла продолжать наши отношения.
– Если это из-за гомаранизма, то, как тебе известно, я принадлежу к его левому крылу, а оно смыкается с лантизмом. Ты же признаешь лантизм!
– С оговорками.
– Но сам Ланти тебе импонирует?
Эжен Ланти, парижский столяр, во время войны служил санитаром на Западном фронте и вынес оттуда твердое убеждение, что патриотизм – единственная современная религия, требующая человеческих жертв. Через этот тезис он и пришел к эсперантизму.
– Импонирует, – признал Свечников.
– А весь его безнационализм полностью выводится из идей Ниа Майстро.
Последние два слова на эсперанто означали Наш Учитель, и оба следовало писать с прописной буквы. Называть Заменгофа по фамилии, хотя бы и с прибавлением уважительного доктор, гомаранисты считали неприличным. В тех случаях, когда нужно было подчеркнуть единство эспер-движения, при всех разногласиях сохраняющего верность заветам своего основателя, говорили просто Учитель – Ла Майстро.
– Итак, – подытожила Ида Лазаревна, – ты не против Ланти, а от лантизма до той позиции, которую занимаем мы с Варанкиным, – один шаг. Если не полшага. Ты же не станешь этого отрицать?
– Не стану.
– Тогда, извини, одно из двух. Или твое враждебное отношение к левому, подчеркиваю, гомаранизму – ошибка, которую ты из самолюбия не желаешь признавать, или оно с эспер-движением вообще никак не связано.
– То есть?
– Нет, чтобы сказать прямо, что я тебе надоела! Подводишь идейную платформу под свою мужскую физиологию… Фу, гадость! – отшвырнула она недокуренную папиросу.
Папиросы вправду были плохие, при затяжке бумага не прогорала вместе с табаком, а желтела и витыми струпьями сворачивалась на ветру, как ногти у китайской красавицы.
Со стороны Козьего загона летел тополиный пух, Кама лежала под обрывом серая, пустынная. Одинокий буксирчик тащился вверх по течению. Дым из его трубы круто сносило назад северным волно-гоном.
Вдали, прибитые к песчаному островку напротив кирпично-черных цехов пушечного завода, видны были обгорелые остовы пароходов и барж, ближе тянулись вымершие причалы со сломанными перилами и щербатыми сходнями. Вдоль берега стояли на приколе плоты, на них копошились люди с баграми. Шла заготовка дров для городских учреждений. На эту работу направляли беженцев, вернувшихся из Сибири после разгрома Колчака. Решением губисполкома каждый мужчина должен был заготовить пять кубов, каждая женщина – два с половиной. Выполнившие эту норму или купившие справку о ее выполнении получали документы на право жительства, которые тоже можно было купить, но дороже, чем стоила такая справка. Платили иногда деньгами, чаще продуктами, но самой твердой