Черно-белое Рэй-Ки. Михаил РоттерЧитать онлайн книгу.

      Сутки первые

      В субботу к десяти часам «как штык» я был на месте. Процедура посвящения была обставлена достаточно торжественно. На полочке – фотография отца-основателя (имени его я тогда не знал, но обещали, что мастер все обо всем расскажет), на которой изображен немолодой импозантный мужчина в очках. Рядом с портретом – букет цветов и несколько горящих благовонных палочек. В общем, несколько походило на алтарь в традиционной азиатской школе.

      Всех (народу было немного, человек, наверное, пять-шесть) собрали в одной комнате и объявили, что сначала мастер изложит общую (для себя я назвал ее «разговорная») часть: историю, принципы и т. п. Потом каждого из нас он будет по одному приглашать в другую комнату и там давать то, зачем все пришли, – первую ступень Рэй-Ки.

      Это, как я понял, и будет тот самый таинственный (как же без этого-то) ритуал, во время которого даже сидеть полагалось, закрыв глаза (о чем предупредили особо). В общем, заходить по одному и, чур, не подглядывать.

      Сначала Игорь рассказал, что название «Рэй-Ки» состоит из иероглифов «Рэй» и «Ки». Что «Ки» в японском языке служит для обозначения всех видов жизненной энергии, я знал и раньше. Еще бы – столько лет «вгрохать» в занятия Каратэ, где без энергии высший уровень считается недостижимым. А что такое «Рэй», я не знал. Оказалось, «универсальный, Вселенский, высший». В общем, «Рэй-Ки» означало что-то вроде высшей Вселенской энергии, присутствующей повсюду.

      Ну, с иероглифами было более или менее понятно, иероглифы мне всегда нравились. Я в свое время даже («у губернатора, который, …впрочем, был большой добряк и даже сам вышивал иногда по тюлю») вышивал себе золотыми нитками кимоно и пояс для Каратэ. Теперь понимаю, что было это молодежное пижонство и глупость несусветная, которую из меня потом настоящий вьетнамский мастер выбил сразу. Сделал он это просто: вначале теоретическая, так сказать, часть, которую он ухитрился втиснуть в одну фразу: «Тебе должно быть все равно, в чем драться: в расшитом кимоно и босиком, в ватнике и тяжеленных сапогах, в плавках (слово „плавки“ он не знал и говорил „трусики“) или вообще голым». Практическая часть была значительно менее приятной, но очень доходчивой. Он приходил на занятия и бил меня прямо в чем пришел, переодевался и бил меня в кимоно, он бил меня трезвый и бил меня пьяный, он делал это, будучи в хорошем настроении и уставшим после физической работы. Иногда зимой он приходил простуженным (так и не смог привыкнуть к нашим морозам) и бил меня, не переставая кашлять.

      Через месяц таких занятий я запрятал свое расшитое золотом кимоно и вообще забыл о нем. Спустя много лет, убирая в квартире, я нашел его. Оно было такое старое, жалкое и вытертое,