Спроси у Ясеня. Ант СкаландисЧитать онлайн книгу.
скинула с меня мою дурацкую штормовку, и было слышно, как "ТТ", лежавший в кармане, тяжело стукнулся о землю. И это был последний из звуков реального мира. Дальше началась сказка. Не переставая танцевать, Татьяна совершенно немыслимым образом расстегивала одновременно мою рубашку и свои джинсы. Все остальное расстегнулось и попадало как-то само собой. И на жесткой траве стало мягко. И в остывающем ночном августовском воздухе стало жарко. И березы шумели, и руки блуждали, и луна стыдливо пряталась в тучи, и дрожали тела, и костер потрескивал, и упругая теплая мякоть была податливой и влажной… Господи! Да мы набросились друг на друга, как дети, как неискушенные юные любовники, как зэки, десять лет не знавшие нормального секса. Это было какое-то безумие! Луна уже исчезла, костер уже погас, а березы наверное сгорели или вообще рванули куда-нибудь в космос белыми свечками, как ракеты, и закачалась не только земля – под нами закачалась вселенная… И тогда вспыхнула молния, и где-то вдали громыхнуло, и мы умерли. Татьяна упала мне на грудь с последним мучительным вздохом, а я распластался, размазался, растекся по траве тонким слоем того, что от меня осталось – зыбким мерцающим слоем неописуемого блаженства. (Наверно, у наркоманов бывают такие глюки.)
Первые редкие и крупные капли начинающейся грозы воскресили нас.
– Быстро все в машину! – скомандовала Татьяна, и сама решила начать почему-то не с одежды, а с еды.
– Ты что, голодная? – спросил я. – Шмотки же вымокнут.
– А я всегда после этого голодная, – призналась она, жуя на ходу кусок копченого бекона. – Ты давай пошевеливайся и налей мне чего-нибудь покрепче, а то простужусь сейчас к едрене-фене!
Мы едва успели побросать все в машину, когда хлынул настоящий тропический ливень. Даже не все: столик и стулья остались под дождем. Буйные потоки обрушивались на крышу и заливали стекла, словно мы въехали под водопад. После довольно долгой и ужасно смешной возни с раскладыванием сидений, перетаскиванием вещей, перелезанием друг через друга и сервировкой импровизированного стола из коньячной коробки – после всего этого в "ниссане" стало дивно как уютно.
Мы открыли вторую бутылку "Хэннеси" и выпили по чуть-чуть.
– Что ты лопаешь киви, дурень, – сказала Татьяна. – Тебе сейчас полагается подкрепляться йогуртом, бананами и орехами.
– Слушаюсь, мэм, но я и без орехов уже через десять минут буду крепким орешком, и все что полагается будет у меня как банан безо всяких бананов.
– Для писателя с мировым именем так себе каламбурчик, – съязвила Татьяна.
– Не с мировым, лапочка – со вселенским.
И мы выпили еще по чуть-чуть. Оказалось очень вкусно заедать французский коньяк датским йогуртом. Хотя по классической традиции французский коньяк вообще не закусывают.
– Слушай, Мишка, – спросила Татьяна с нарочито похотливой улыбочкой, – а как ты относишься к оральному сексу?
– А, примерно, как Гиви к помидорам. Только наоборот.
– То есть?