Ядерное лето 39-го (сборник). Александр ТюринЧитать онлайн книгу.

      3

      Накрапывал мелкий дождик. Набирал силу ветерок, зябь кралась по спине. Я оперся на руки, потом с тяжким кряхтением поднялся на колени, покачиваясь, словно пьяный. И наконец встал в полный рост. Вокруг была все та же долина, затерявшаяся среди гор Бадахшана. Только ни храпящих очумевших лошадей, ни разбитых орудий, ни трупов в разодранных и окровавленных гимнастерках. Не слышно ни орудийного грохота, ни пулеметного тарахтения. Под низким набрякшим небом не свистит шрапнель. Долина показалась мне более зеленой и ровной, чем раньше – словно и не было здесь артиллерийской пахоты.

      Сколько же я пролежал и куда ушли войска? Что-то непривычно давило на горло. На мне был длинный высоко застегивающийся халат. На голове – круглая шапочка, ноги вдеты в войлочные сапоги. Это что за азиатский наряд? Подобную одежку я видел только на важных монголах, которые проезжали через нашу губернию в сторону Москвы… Куда же ушли войска, где моя сотня, почему не работает артиллерия?

      А на какие улусы делилась империя монголов после кончины хана Чингиса? Хорошо, буду ставить себе нелепые вопросы и неправильно на них отвечать – иногда это полезно для снятия напряжения. Вот иду и задаю себе дурацкие вопросы. Иду на восток, потому что все равно не знаю, куда идти, а великие путешественники всегда шли на восток.

      Хубилаев улус в Китае и Монголии, улус Чагатая в Центральной Азии, улус Хулагу в Азии Передней и улус Джучи, простиравшийся на южную Сибирь и часть Руси. А Батый – у него что, не было даже своего улуса? Бедный неприкаянный Батый. И куда он пошел с Субудаем и Бурундаем после разорения Руси? Кажется, еще разбил европейское рыцарство на границе Польши и Германии, а потом ему надоело побеждать, и он вернулся к своей бабушке в Каракорум.

      Уже версту я одолел, а все меня Батый не отпускает. Почему он после погрома Руси не отправился дальше, вглубь Европы, коли никто ему всерьез противостоять не мог? Почему все только нам, русакам – и монгольские набеги, и татарские баскаки, и Неврюева рать, и Дюденево разорение.[3]

      За большой черной глыбой нашел я сивую вьючную лошадь с фуражными торбами по бокам и большим туго набитым мешком, прихваченным ремнями к ее спине. Надобно посмотреть. Отвязав мешок, уронил его на землю – а он как завопит! Никак человек внутри, и глотка у него луженая.

      Человек оказался женщиной слабого телосложения, да еще со связанными руками. Выудил я из-за пояса кривой нож и перерезал веревку, ожидая благодарствия за избавление от пут.

      Освободившимися руками женщина слабого телосложения сразу ударила меня по физиономии, едва глаз не вышибла. Вот так благодарствие – второй раз не надо. Пока я в чувство приходил, она куда-то бросилась, между камней петляя, подобно напуганному зайцу.

      Ну, сейчас тебя! Срезал путь, перемахнувши через каменную кучу, догнал. Пришлось и кулаком даму гвоздануть, чтоб не вонзила острую свою коленку мне в чресла. Отведав моего кулака,