Царство черной обезьяны. Анна ОльховскаяЧитать онлайн книгу.
знаю, может…
– Мамсик! – Дверь распахнулась, и в спальню ворвался маленький тайфунчик в медвежатах. – Ты с папой разговариваешь, да?
– Да.
– Дай мне, дай мне! Я тоже хочу! – Я протянула дочке телефон, Ника запрыгнула в мою постель, забралась под одеяло и весело затараторила: – Папс, доброе утро! Ты сегодня выздоровел, да? Я знаю!.. Ага… Папчик, а как там Бака? Ты его не выбросил? Да? Слушай, я тебя спросить хочу, ты же сам песни поешь, так?.. А почему бывают такие дурацкие песни?.. Ну вот сейчас баба Катя слушала песню про какую-то Любовь Каксон. И чего про нее петь? Не знаешь такую песню?.. Ну как же – они там все время нудят, что эта тетенька, Любовь Каксон, стороной прошла. И что такого?.. Ходит тетя боком, в стороне, стесняется, наверное… Папуленций, ты чего хохочешь? Мам, – Ника с недоумением посмотрела на меня, – чего он смеется? Ой, и ты тоже!
– Я потом тебе расскажу. – Наш милый тайфунчик разогнал по углам все вчерашние страхи и проблемы. – Отпусти пока папу, ему пора. И нам тоже. Только, Никусь, – я перешла на шепот, – папе про Мая пока ни слова. Пусть сюрприз будет, хорошо?
Дочка хитренько улыбнулась и кивнула.
Оказалось, что, пока мы спали, а потом болтали с папой, Катерина успела съездить на рынок, купить, как и обещала, парной телятины и приготовить нам – котлетки, Маю – тефтельки без соли и специй.
Плотно позавтракав и плотно упаковавшись гостинцами для собакевича, мы с Никой спустились в подземный гараж. Джип, как и говорил Артур, стоял на месте, но после поездки за город его блестящие бока мрачно глядели на меня сквозь слой грязи и соли. Ладно, ладно, не надо на меня давить! Отвезу я тебя на мойку, обязательно отвезу, но позже. А сейчас спи дальше, мы поедем на «Тойоте». Золотисто-бежевый элегантный седан был моей личной машиной, Лешка на нее никогда не претендовал, он у нас любитель внедорожников. Я же, наоборот, джип беру крайне неохотно, куча комплексов разовьется, пока в него вскарабкаешься.
В ветеринарной клинике пришлось подождать около получаса, пока освободится лечащий врач Мая. Но Ника совершенно не скучала, наоборот, от избытка впечатлений глаза малышки сияли, щеки раскраснелись, она перебегала от одного лохматого пациента к другому, совершенно не обращая внимания на размеры и вид животных. Хозяева, поначалу испуганно закрывавшие своих, скажем так, немаленьких питомцев, опасаясь, что большой зверь травмирует девочку, вскоре с изумлением наблюдали за беседами Ники с кошками и собаками. Именно беседами, без всяких кавычек. Дочка подходила, например, к здоровенной, свирепо посверкивающей глазами среднеазиатской овчарке с загипсованной лапой, гладила ее огромную башку, что-то шептала в купированное ухо, и вот уже пес радостно метет хвостом, поскуливает и норовит лизнуть сквозь намордник маленького человечка. Кошки переставали дичиться, включали свои мурлыкалки и норовили боднуть Нику головой.
– Надо же! – всплеснула руками бабуля в мохеровом колпаке 1973 года выпуска, глядя, как ее вздорная, гавкучая болонка суетливо мельтешит возле малышки, выпрашивая ласку. – Моя Пышечка терпеть не может детей, рычит всегда, а тут