Сорок дней Муса-Дага. Франц ВерфельЧитать онлайн книгу.
вот они все и умерли, – говорит он. Теперь он спокоен.
В другом эшелоне шагает юная пара – жених и невеста. У жениха пробивается первый пушок над губой. Им грозит разлука – здесь тоже будут отбирать трудоспособных мужчин. Девушке приходит в голову спасительная мысль: переодеть суженого в женское платье. Хитрость удается. И эти двое детей смеются, радуясь в простоте душевной удачному фокусу с переодеванием. Спутники предостерегают их: не рано ли радоваться? Вблизи небольшого города им встречаются чете57, пришлая разбойничья шайка, вооруженные бандиты, занятые веселой охотой на женщин. В число отобранных попадает и юная невеста. Она прижимается к жениху:
– Бога ради, оставьте меня с ней. Моя сестра глухонемая, она не может без меня обходиться!
– Пустяки, джанум! Красотка тоже пойдет с нами.
Их волокут в какую-то грязную трущобу. А там все становится ясно. Юношу убили сразу. Отрезали ему член, засунули трупу в рот. Губы юноши были еще подкрашены хной, чтоб больше походить на девушку. После чудовищного надругательства над девушкой ее, голую, привязали к мертвому жениху: лицом к лицу – так чтобы окровавленный член касался ее лица.
…Ковьр-самоход, сотканный из человеческих судеб, который никому не дано разъединить и распутать…
Еще одна мать. Много дней несет она в мешке за плечами свое умершее от голода дитя. Несет до тех пор, пока ее родственники, не в силах терпеть трупный смрад, не жалуются заптиям.
А вот безумные матери из Кемаха. Песнопения их далеко разносятся над Евфратом; глаза их сияют, они бросают со скалы сроих детей в реку, словно совершают угодное богу дело.
Вот священник, вардапет. Он становится на колени и, плача, молит мюдира:
– Сжалься, эфенди, над этими невинными!
Но мюдир обязан отвечать как ведено:
– Не вмешивайся в политику! С тобой я имею право вести разговор только о церковных делах. Правительство уважает церковь.
Во многих эшелонах не происходило ничего чрезвычайного, никаких достойных упоминания ужасов – только голод, жажда, стертые в кровь ноги, болезни.
Но вот однажды в Мараше перед входом в госпиталь стояла немецкая сестра милосердия, она пришла на дежурство. Мимо госпиталя тянулась длинная безмолвная вереница ссыльных армян. Сестра милосердия стояла как прикованная, пока последний изгнанник не скрылся из виду. Она испытала нечто такое, чему и сама не находила слов: не жалость, нет! И не ужас, а какое-то неведомое прежде высокое чувство.
Вечером она писала родным:
«Я встретила большую колонну депортированных армян, они недавно высланы из своих деревень и в относительно хорошем состоянии. Мне пришлось долго ждать, пока вся колонна прошла. Я никогда не забуду этих минут. Мужчин немного, больше – женщины и дети. Многие – светловолосые, с большими голубыми глазами, и смотрят на нас так сурово и с такой естественной величавостью! Так, верно, смотрят ангелы на Страшном суде».
А бедные эти ангелы Страшного суда брели из Зейтуна, Мараша, Айнтаба и из вилайета
Чете или четники – в XV-XIX вв. так назывались участники (преимущественно гайдуки) партизанских отрядов на Балканском полуострове, боровшихся против османского ига. В XX веке название четники присвоили себе члены разных реакционных организаций.