Андрей Сахаров. Наука и Свобода. Геннадий ГореликЧитать онлайн книгу.
поставить эти вопросы на обсуждение на одном из международных собраний ученых. Может быть, стоит подумать и над тем, чтобы в статус «Объединенных Наций» включить мероприятия, гарантирующие свободное и плодотворное развитие науки. Мне было бы очень приятно узнать от Вас об общей позиции ведущих зарубежных ученых к этим вопросам. Ваши предложения о возможности обсудить эти проблемы я буду горячо приветствовать». Кончалось письмо фразой, необходимой Берии: «Это письмо передаст Вам молодой русский физик Терлецкий. Это молодой и способный профессор МГУ, и он объяснит Вам сам цели своей поездки за границу. С ним Вы сможете передать мне Ваш ответ»[138].
О взаимной потребности в общении говорит письмо, которое Бор написал Капице днем раньше, и в котором он заботится о том же: «В связи с огромными возможностями, которые несет в себе развитие ядерной физики, я постоянно возвращаюсь в мыслях к Резерфорду…. Ему не удалось самому увидеть плоды своих великих открытий. В усилиях, направленных на то, чтобы избежать новых опасностей для цивилизации, в стремлении направить на общее благо человечества это великое достижение, нам очень будет не хватать его мудрости и его авторитета».
Вместе с письмом Бор послал Капице свои статьи «Энергия из атома» («Times», 11 августа 1945 г.) и «Вызов цивилизации» («Science», 12 октября 1945 г.) и попросил показать их общим друзьям: «Мне было бы очень интересно узнать, что Вы об этом думаете. Ведь дело это первостепенной важности и оно возлагает на все наше поколение огромную ответственность». В статьях Бора речь идет о «смертельной угрозе цивилизации», о необходимости нового подхода к международным отношениям, и о важной роли, которую в этом могут сыграть контакты между учеными. Но не такие контакты, как устроенный Берией.
Визит Терлецкого в Копенгаген сейчас детально изучен[139]. Установлено, что Бор, после секретной работы в Лос Аламосе, вполне понимал, с чем он имеет дело, действовал в контакте с западными службами безопасности, и не сообщил посланнику Берии никаких ядерных секретов. Он старался использовать уникальную в тогдашних условиях возможность связаться со своими русскими друзьями Капицей и Ландау, поддержать их (прежде всего прошедшего тюрьму Ландау) и использовать эту связь, чтобы попытаться отвести от человечества ядерную «смертельную угрозу».
Бор передал с Терлецким ответное письмо Капице, в котором предлагал организовать в Копенгагене международную конференцию ученых, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и возможности сотрудничества в науке: «Если Вы и некоторые Ваши коллеги могли бы приехать, я уверен, что к нам присоединились бы целый ряд ведущих физиков из других стран». Терлецкий вернулся в Москву 20 ноября, а через пять дней Капица отправил Сталину письмо с просьбой освободить его от участия в ядерных работах и с критикой организатора этих работ – Берии.
Просьбу Капицы выполнили и перевыполнили, – сняли его со всех постов, включая директорство в созданном им Институте
Цит. по: Рубинин П. Е. Нильс Бор и Петр Леонидович Капица. Успехи физических наук, Январь 1997, Том 167, № 1, c.101-106, с.104; Капица П. Л. Письма о науке. Сост. П. Е. Рубинин. М., Московский рабочий, 1989, с. 236–7.
Holloway D. Beria, Bohr, and the question of atomic intelligence // D. Holloway and N. Naimark, editors. Reexamining the Soviet Experience. Boulder, CO: Westview Press, 1996. P. 235–256.