Клуб заграничных мужей. Мария Жукова-ГладковаЧитать онлайн книгу.
Саркисович Авакян – великолепный хирург, наш с Веркой давний знакомый, постоянный клиент моей турфирмы, регулярно выезжающий в жаркие страны с молоденькими подружками. У доктора Авакяна есть своя клиника, в которой оказывают любые услуги пострадавшим, способным их оплатить, и не задают ненужных вопросов. Как владелец решает вопросы с милицией и всеми другими инстанциями, никого из его клиентов не интересует. Они платят деньги – им обеспечиваются анонимность и уход. Если пациент, когда его привозят к Авакяну, жив, его вытягивают: в клинике имеется любая техника. Вообще там несколько отделений, и Верке в свое время даже довелось полежать в гинекологии, куда можно попасть и с улицы. В закрытую же хирургию допускают лишь избранных, введенных в память компьютера. И мои, и Веркины данные там есть: мы числимся среди потенциальных клиентов, а мне лично уже доводилось вызывать бригаду. К счастью, не к себе.
– Пока они приедут… – протянула подруга в ответ. – И зачем им видеть все это? – Верка с трудом кивнула на стену, за которой находилась спальня, в которой лежали два трупа. – Я понимаю: у Рубена все научены держать язык за зубами, но все равно. Сама постарайся, ты же училась…
Я извлекла из Веркиной аптечки пинцет, потом слегка дотронулась до кожи вокруг раны. Верка взвыла от одного прикосновения. Пока я обрабатывала рану, она только стонала. Или уже заранее готовится к тому, как я буду извлекать пулю?
– Терпи, – сказала я, намереваясь забраться пинцетом в рану, что и сделала.
В первый раз пуля сорвалась и до меня донесся слабый звук: она слегка клацкнула. Верка дико взвыла, потом обматерила меня и мои медицинские способности, я велела ей заткнуться и по возможности не дергаться, пока я пытаюсь подцепить пулю. Верка стонала и ругала меня, убийц и всех мужиков, вместе взятых. Я заявила ей, что она может поносить кого угодно и сколько угодно, и вновь попросила об одном: не дергаться – или я ее свяжу.
– Не надо, – тут же сказала она и в самом деле затихла, только вся сжалась.
Мне было страшно жалко подружку, но пулю достать все равно следовало – и я принялась шуровать пинцетом. У Верки по щекам текли слезы, у меня тоже, но я справилась – и даже показала Верке пулю, которую зажимала пинцетом.
– Оставить на память? – спросила я у нее. – Будешь на груди носить, как крест.
– Оставь, – кивнула Верка, а потом в ужасе спросила: – Зашивать будешь?
Я покачала головой и принялась за наложение повязки, заявив вслух, что все равно намерена отвезти подругу к Рубену Саркисовичу.
– А с теми что делать будем? – Верка кивнула в сторону кухни.
– Ничего. Сейчас сотру все наши отпечатки пальцев, и отвалим. А ты полежи пока.
Следующие полчаса я занималась наведением того порядка в доме, который был нужен нам с Веркой. Вспомнив все места, в которых мы могли быть, я тщательнейшим образом все там протерла, затем сбегала в баню, повторила процедуру и там, отнесла наши с Веркой сумки в «Сааб», вернулась к подружке, помогла ей одеться, затем подставила свое плечо, чтобы