Сновидение. Франк ТильеЧитать онлайн книгу.
взял ее за руку и закатал рукав халата.
– Следов от иглы все больше. Это начинает всерьез меня пугать.
Абигэль достала пакетик швейных иголок из ящика стола и внимательно их рассмотрела.
– Я укололась иглой в моем сне. И у меня пошла кровь, хотя обычно во сне кровь не идет. Это означает, что мое подсознание нашло защиту. У меня нет больше надежного теста на реальность. То есть даже сейчас я могу видеть сон. С моего окаянного мозга станется.
– Сон, встроенный в сон, который сам встроен в сон? Ну прямо тебе «Начало»![6] А ты типа Леонардо Ди Каприо, который блуждает из сна в сон и в конце концов начинает сомневаться в собственном существовании?
– Как знать? Как доказать себе, что этот стол, этот стул реальны? Что ты реален? Мои сны сильны, Фредерик. Куда сильнее твоих, ты это знаешь?
Фредерик направил руку Абигэль к своей пробивающейся бороде:
– А это сон? Ты ощущаешь мою кожу, слышишь шорох волосков, когда водишь пальцами по моему лицу?
– Да, но…
Он переместил руку на грудь. Абигэль ощутила биение.
– А это тоже сон? У меня есть душа и сердце, Абигэль. Я не какой-нибудь персонаж из кошмара.
– Я не это хотела сказать.
Он посмотрел на свою чашку с кофе и поднимающийся над ней пар.
– Я даже не уверен, что у тебя есть ко мне чувства. Иногда я спрашиваю себя, не остаешься ли ты со мной просто в благодарность за то, что я поддержал тебя и оторвал от бутылки водки.
– Не говори так. Я многое чувствую.
– Многое? Что же это за многое?
– Ты же знаешь, это очень сложно после того, что произошло. Нужно время. И ты проявляешь незаурядное терпение. Ты действительно хороший человек, Фред. Все это скоро разрешится, я уверена.
– Во всяком случае, я срочно запишу тебя к твоему неврологу. Тебе надо пройти всестороннее обследование, чтобы понять, что с тобой происходит и почему ты колешь себя иголками во все места из-за проблем со сном. И на этот раз я пойду с тобой.
– В этом нет необходимости, уверяю тебя. И ты же знаешь, я всегда справлялась сама.
– Мой отец тоже так говорил. Не хотел ничьей помощи, не желал обследоваться. Не наше дело, вечно бормотал он, жуя свои ириски. Пришлось его чуть не волоком тащить в больницу, а когда мы получили первые результаты, рак уже так разросся у него в легких, что ни для одной здоровой клеточки не осталось места.
Он помял сигарету в пальцах, посмотрел на нее и убрал обратно в карман.
– Я больше не хочу, чтобы ты держала меня в стороне от всего этого. Эта болезнь – часть тебя. С ней ты наша Цеце, чертовски хороший психолог, которого мы все любим, и особенно я.
Она улыбнулась ему.
– Да, я знаю, мне нечем особо похвастаться, – продолжал он. – Я целыми днями копаюсь в человеческом дерьме, ем из кастрюль, поглощаю килограммы карамельного мороженого, а потом блюю в туалете, потому что мне от этого легчает. Я не слушаю опер, не хожу ни в театры, ни в музеи, да и по части