В.Н.Л. (Вера. Надежда. Любовь). Сергей АвиловЧитать онлайн книгу.
А то, что голодранец, – погоди… Пошёл к мастеру – где денег взять? А он мне: «Учись. Будет образование, будут и деньги»… Подумал я, собрал вещички и поехал в Ленинград – учиться. И вот там-то меня, друг дорогой, и проняло. Ага! Я, дурак, вдаль смотрел, а надо бы и вширь! Две руки есть, две ноги. Голова – одна, а возможностей – тысячи. Я тогда понял то, что мало кто понимал… А сейчас – подавно. Я понял, что я могу идти – куда захочу! Это – свобода выбора, друг дорогой. Сдал экзамены – и становись кем угодно! Ты не понимаешь, – отметил он с досадой. – Кем хочешь! Хоть космонавтом! И всё зависит от твоего желания. Я – в Макаровку. Но там конкурс, а у меня – восемь классов. Так? Подумал – помозговал… Плавать хотелось. Устроился плотником в «Арктики и Антарктики»… Поступил на заочку! Потом радистом в Певек, по распределению. Деньги нормальные, плюс северные… Но, скажу тебе, скучно… Я до тридцати капли в рот не брал. И сейчас – только по праздникам. – Я не стал спрашивать, что за праздник сегодня. Вполне обычная оговорка. – В общем, надоело мне… А тут приятель один – давай, говорит, ко мне. Ему механик был нужен. Он на МРБ в Белом море ходил… Я чего? Деньги нормальные? Да, говорит. Я туда. Ну по деньгам – не Певек, конечно… Общага, туда-сюда… Тоже надоело! Но Ленинград меня научил: возможностей – море! Я рюкзачок собрал, с приятелем попрощался и на вокзал. А у меня уже азарт! Что-то интересное найти. Чтобы не каждый день по звонку! Потом – геодезистом под Ленинградом. Дорогу строили. Лето, жара… Ребята все молодые… Думал осесть в Ленинграде. А тут разнарядка пришла… Кто на юг хочет? А кто ж не хочет? Я в первых рядах. А мне уже тридцать. Жениться пора… – он перевел дух и поглядел на меня. – Понял? Нет? Дальше рассказывать? – он усмехнулся. – Спускаюсь по карте все ниже. К экватору, – и затушил очередную «беломорину». По тому, как у него во рту появлялась папироса за папиросной, гильзы окурков впору было называть не папиросными – пулемётными.
– Ты что-нибудь понял, друг дорогой? Я мог бы так в Пскове и сидеть, плотником. А вы, как мартышки, заладили: «рок-н-ролл, стихи»… Играетесь, как котята… А дальше Краснодара жопы не подымете… Стихи тоже на месте сидеть не любят, – закончил он почти миролюбиво.
То, что он кое в чём прав, я понял сразу. Но про жопы он был прав вдвойне, а про стихи – так это просто сентенция.
– Понял… – высокомерно ответил я и тут же пожалел. Высокомерие рождалось трезвостью, а сегодня трезвость – не норма жизни. Да и не столько пьян был тёткин муж – разгорячён, да…
Он говорил правду: не декларируя, даже стесняясь этого, мы все тряслись о своём благополучии. Мы отказывались от жизни, если она была горькой на вкус. И мы, да, как мартышки, заладили: рок-н-ролл, стихи… Мы хотели быть героями, но в мягкой, приятной форме. Музыка… Поэзия. Под танки никто из нас бросаться не собирался. А если и проскакивала эта мысль – нам было лень идти, записываться, куда-то ехать…
У меня был один знакомый. Лет сорока с куцым хвостиком. Сосед по дому, потом они переехали… Пару раз мне довелось с ним выпивать. А воевал