Тот, кто стреляет первым. Николай ИвановЧитать онлайн книгу.
Чечня многим удивляла, и в первую очередь Москву. Как там в песенке:
Нам давала ордена
Удивленная страна:
Умный, мол, ворует,
А дурак воюет.
И пока министры делили заводы и фабрики, депутаты – влияние на этих министров, пока телевизионщики поносили армию и ее командиров, эти самые генералы закрывали бреши своими сыновьями: семь офицеров, надевших в свое время погоны по примеру отцов-генералов, остались не в Арбатском военном округе протирать штаны, а полегли на склонах и в ущельях Чечни. Статисты вдруг обнародовали и другую удивительную цифру: процентное соотношение офицеров, закрывших своей грудью от пуль солдат, превысило показатель Великой Отечественной войны, когда именно солдаты закрывали собой командиров. Что-то поменялось в обществе, но стоящие в кабинете офицеры и генерал, сами отцы, сами не менее других желавшие, может быть, отдыхать на Канарах, думали не о нефти, яхтах, яйцах Фаберже, фотографиях в глянцевых журналах, а о спасении подчиненных. «Тридевятое царство» выбивалось из общего ритма, задаваемого Москвой, оно казалось другой планетой, населенной инопланетянами. А по сути «совками», «рашкой», потому что от них за версту несло Советским Союзом, где за людей не только волновались, но и несли моральную ответственность. И понятие Родины сошлось на конкретном человеке – морском пехотинце, старшем лейтенанте из тридцать девятого автомобильного региона.
– Группа блокируется на этой высоте, – ткнул генерал карандашом в коричневые извивы с зелеными кляксами лесов. Громак по летной привычке распахнул планшетку, «перенес» район на свою, более подробную карту: в воздухе на это времени нет, и хотя никто пока в полет не посылает, ясно, что это всего лишь вопрос времени. Затоптался на месте: ясно, куда бежать, но пока неведомо, что делать. – Старший лейтенант Мережко ранен, осколок застрял в голове, требуется срочная операция. Если до утра и доживет, то станет… дурачком.
Генералу не хотелось произносить этого слова, но иного не подобралось. А может, он просто повторил слова батальонного врача, передавшего о состоянии командира. Посмотрел на Сердцева. Тот непроизвольно дернул головой: и дурачком вряд ли будет, потому как до утра не доживет.
– Как быстро может добраться техника в этот квадрат? – повернулся командующий к Играеву.
– Я бы ее не рискнул посылать, товарищ генерал. Пожгут. Дорог особых нет, имеющиеся заминированы. Ночь впереди. Пожгут.
Это командующий прекрасно знал и сам. Словно информация вновь, как и с сыном, ушла из-под рук – по крайней мере, встречи с Хаттабом хотя и искали сами, но надеялись на столкновение хотя бы к утру. Опередил араб, львом прыгнул, учуяв наживу. Потому и держал генерал последнее слово за вертолетчиком, своей крайней палочкой-выручалочкой. Плотный, коренастый, которого одень в «гражданку» поплоше – и покажется вылитым докером-механизатором, то есть грузчиком в порту, ему и придумывать ничего не осталось, кроме как встать по стойке «смирно»:
– Если взлетать немедленно, до наступления