Легенда о Людовике. Юлия ОстапенкоЧитать онлайн книгу.
к младшей ветви давно обнищавшего рода и являясь к тому же девятым сыном в семействе, он не особенно ощутил смену образа жизни, которая сопроводила его постриг. Напротив, ныне он голодал куда реже, чем мог судить по смутным воспоминаниям детства, когда его матери приходилось выбирать между вязанкой дров для камина или лишней мерой зерна на зиму. Теперь же брат Жоффруа всегда был одет в добротную шерстяную рясу, зимой дополняемую столь же добротным плащом, и мог рассчитывать на щедрое подаяние от верующих, представлявшее собой порою славный ужин в придорожной таверне и кружку игристого пива. Это в полной мере удовлетворяло все телесные потребности брата-доминиканца и позволяло обратить силы и помыслы на богоугодные деяния, такие как проповедь или молитва за страждущих. И тому и другому брат Жоффруа предавался с рвением значительно большим, чем то, которое вызывала у него предписанная уставом аскеза.
Посему он был весьма доволен, когда промозглым и пасмурным ноябрьским днём некий молодой господин благородной наружности, представившийся мессиром Клеметье, обратился к нему в таверне во время утренней трапезы и спросил, не согласится ли добрый брат сопровождать его семейство в недалёком путешествии на север. Кузина мессира Клеметье, недавно овдовевшая, была на сносях и боялась пускаться в путь без Божьего человека рядом, ибо никогда не знаешь, что может случиться в дороге. Такая набожность была похвальна, к тому же сир Клеметье пообещал брату Жоффруа полное содержание и щедрое пожертвование по исходу путешествия. Брат Жоффруа охотно согласился.
О чём впоследствии неоднократно жалел.
Семейство, которое он взялся сопроводить, производило несколько странное впечатление. Вдова, которая звалась мадам Лавранс, довольно молодая ещё, красивая и статная женщина, держалась со своими домочадцами так, будто была главою семейства. Брат её мужа, лекарь по имени Демолье, глядел на неё снизу вверх и, пока усаживались в неприметную и неудобную карету без гербов, несколько раз всплеснул руками и повторил, что мадам подвергает себя огромному риску и что он снимает с себя любую ответственность. Звучало сие несколько странно для разговора между близкими родственниками. Однако больше всего брата Жоффруа озадачивала даже не дама, а её сын, худой и бледный мальчик лет двенадцати-тринадцати, светловолосый, очень похожий на мать лицом и, отчасти, повадкой. Все члены этого семейства – и Клеметье, носивший меч и походивший на рыцаря, и мэтр Демолье, не перестававший причитать, и маленькая щупленькая мадам Жанна, компаньонка мадам Лавранс, – все они глядели на этого мальчика с ещё большим почтением и робостью, чем на его властную и надменную мать. Тот, казалось, смущался этим и в то же время принимал как должное.
Чем дольше Жоффруа наблюдал за ними, тем больше ему казалось, что его водят за нос.
В конце концов он всё понял. Клеметье, конечно же, – рыцарь, мадам Лавранс – дама его сердца, бегущая от ненавистного мужа в сопровождении любимого сына, своего лекаря и служанки. И ещё бы эти грешники не искали Божьего заступничества! Ситуация, и без того предосудительная, отягчалась положением