Салам тебе, Далгат! (сборник). Алиса ГаниеваЧитать онлайн книгу.
ему, типа, че тама, че тама. Осман говорит, здесь в квартире, говорит, операция была, никого не разогнали, трупы при всех вынесли, машины стоят, кругом хай-хуй, людей полно. Тела боевиков на улице лежат. Один вах еще жив был, сразу его автоматом сделали, спецназ трупы добил, потом начал народ разгонять. По машинам бьют, на людей наезжают. У Османа друга вмятина осталась на капоте. Че за беспредел, скажи? Одного хотя бы ваха оставили бы, им что, информация не нужна, что ли? Народ че заранее не убрали оттудова? Хампец нам будет, если этому спецназу волю дать, отвечаю.
– И наши менты не лучше, – начал Далгат.
– Наш сосед же есть, Джамалудин, девяносто лет ему, в больнице операцию ему сделали, и внук у него, короче, Муса, грамотный пацан. Всегда нашей матушке сумки таскал с базара. И это, раз приходят к нему в масках. Обыск, туда-сюда. Почему, зачем – молчат, ордер не показывают. Уехали и Мусу с собой забрали. После этого паспорта пропали, деньги пропали, у старика тоже. И это, не отпускают Мусу ни в какую. Его отец в ментуру пришел, там ему начальник ОВД говорит, мол, клянусь Аллахом, сына вашего не тронут, уходите. Врал он. Они Мусу все ночи подряд избивали, душили, током били, зубы рвали, заставляли признания делать, что он вах. Адвоката к нему не пускали. Потом из спецназа трое взяли, увезли его на трассу, там избивали тоже, оскорбляли, туда-сюда. Отец его потом узнать не мог. Две недели пацан раненый в камере лежал у этих хайванов. Далгат, ты скажи, их как после этого оставлять?
Далгат сидел подавленный и молчал.
Тетя Наида внесла пышный аварский хинкал, куски сушеного мяса, творог с чесноком, аджику и черный урбеч из льняных семян. Села в кресло, обтянутое цветастым покрывалом, подобрала валяющийся в кресле пульт.
– Что, Арип, – сказала тетя Наида, – телевизор можно включить?
– Включай, что спрашиваешь, – отвечал Арип, прошептав обычное перед едой «бисмиля».
Далгат понял, что голоден, и принялся быстро обмакивать куски теста в соус.
Пощелкав стертыми кнопками, тетя Наида попала на какой-то дагестанский клип. Восходящая звезда даргинской эстрады крутила бедрами и пела про красивые улицы Махачкалы, по которым ходит ее любимый.
– Нах босе![22] – бросил Арип, вгрызаясь в кусок мяса.
Певица убралась, и на экране показался мэр и мятые лица чиновников. Кого-то отчитывали за очередной сбой подачи электроэнергии и воды, кого-то за горящие мусорные баки. Мэр был грозен, чиновники трусили.
– У вас есть вода, Далгат? – спросила тетя Наида.
– Не знаю, домой не забегал еще.
– У нас месяц не было, потом только горячая пошла, нам Сохраб от себя канистры возил.
– А дядя Халилбек скоро придет? – спросил Далгат. – Мне нужно ему одну папку передать.
– Ты лучше ему сам передай, – сказала тетя Наида, – он сейчас в республиканской библиотеке должен быть, там какую-то книжку презентуют, я слышала.
Со двора послышалась громкая музыка.
– Хажи! – закричала тетя Наида.
– Я[23]! – раздался голос Хаджика.
– Кушать иди!
В
Убери
Форма отклика на зов, вроде «что?»