В координатах мифа. АнтологияЧитать онлайн книгу.
«чеченским синдромом» – все равно что
доказывать: пуля – не дура.) Нет, не дура. У пули —
другая натура…
Делу – время. Страна продается «по таксе». На
элитной Рублевке – своя «субкультура». На странице
истории – жирная клякса. На воде, значит – вилами:
«равному – равный»? – Прокричать бы навзрыд:
«За Державу обидно!» – Все казалось мне писанным
ложью на правде, а подложная правда казалась
постыдной…
От себя убегая, дрожишь на перроне.
И душа умирает, себе же – чужая.
Тут не то что слезы – и плевка не обронишь!..
«Посошок». Без закуски.
– Меня уважаешь?!
…Бездорожье, бурьяны, кресты на погостах,
все быстрее мелькая, проносятся мимо.
Время смыло оттенки лихих девяностых…
и российское знамя взлетело над Крымом.
…Но хлыстом по спине ветер смерти – с Донбасса.
– Сохрани пацанов! Не пускай их из дома! —
Чтоб дожди не стонали над «пушечным мясом»!
…И повсюду – раскаты весеннего грома.
Пусть мужик перекрестится (…грянет – не грянет?)
От разбитого тракта до неба – Россия…
Я стою на коленях, а в горьком тумане —
купола, купола… —
золотые. На синем.
Шурави[4]
Моим друзьям, прошедшим Афганскую войну, посвящается.
На посту – караульный. В горах – засада.
И трассируют пули. И ночь светла.
Спит вповалку взвод (наконец – прохлада),
но не спит в Кабуле Наджибулла.
В офицерском блоке бренчит гитара…
– Ты, браток, до дембеля продержись! —
А потом – в Ташкент, и домой – в Самару.
Под горой – арык. За арыком – жизнь.
…В кишлаках меняют гашиш на мясо,
ткут ковры, рожают, растят бачат…
Но кровавым заревом опоясан —
за хребтом разбитым – Джелалабад.
А с утра – жара. На зубах горячей сладковатой
пылью скрипит Афган.
– Здесь война, солдат. На войне не плачут.
Отгорюешь после. Терпи, братан!
…Стал осколком памяти для кого-то,
упорхнувший облаком с этих гор,
рядовой 4-й саперной роты.
(Потому что первым идет сапер.)
Здесь одна война, и одна дорога —
вдоль ущелья. «Духи» смелей и злей
оттого, что профиль чужого Бога
отпечатан пламенем на скале.
…А в «зеленке», в утренней дымной сини —
бородатый снайпер. В прицеле – жизнь.
Но парнишке кажется: там —
Россия разметала косы шуршащей ржи…
и уже как будто дрожит над пашней —
соловьиной зыбью – афганский жар.
Шурави светло… и почти не страшно…
но вздыхает эхо: «Аллах акбар!»
– Спи, Бача́[5]! – в неполные девятнадцать.
Пусть стакан наполненный будет пуст. —
Третий тост. Измученный Ан-12
принимает
Шурави – в переводе с арабского – «советский». Распространенное обращение воинов-афганцев друг к другу.
Бача – в переводе на русский – «парень», «мальчик». Обращение ветеранов Афганской войны друг к другу (особый знак единства.)