Расскажите, тоненькая бортпроводница. Повесть. Елена ФедороваЧитать онлайн книгу.
Мой пятнадцатый полет приписали другой летчице.
Смешно сейчас все это вспоминать: кругом взрывы, пожары, смерть, а люди занимаются приписками, халтурят, подтасовывают факты, надеясь, что война все спишет. Многие тогда копили деньги, собирали трофеи, решая, куда это все потом приспособить.
А я все деньги маме и сестре отсылала. Трофеев я никогда не брала. Чужое добро мне ни к чему. От смерти ведь ни деньги, ни трофеи не спасут. Да и кто знает, какая в чужих вещах информация хранится. Может ты на себя чужую карму берешь. А зачем она тебе? Со своей бы справиться, свой бы рюкзачок с камнями до вершины дотащить.
– Мария Николаевна, а страшно было летать за линию фронта? – спросила Оля.
– Нет, страха не было. Сначала, правда, не отпускали тревога, волнение и беспокойство. Я в детстве пережила два страшных пожара, поэтому огонь был для меня чем-то зловещим, вселяющим цепенящий страх. А тут горит, полыхает вся линия горизонта. Но надо лететь, чтобы не нарушить приказ. Я собрала волю в кулак и полетела, решив бросить вызов огненному зареву.
Только пролетев над стеной огня, я поняла, что одержала победу. Огонь был там, внизу, а я парила над ним, недоступная его красным, горячим лапам. Тогда я сделала для себя важный вывод: если мы поворачиваемся к страху лицом, а не спиной, то он сам убегает от нас. Он может управлять только слабыми, трусливыми людьми.12
– Я с вами согласна, – проговорила Оля. – Мы один раз во время полета попали в сильную грозу, оказались в самом эпицентре. Самолет мотало так, что невозможно было устоять на ногах. Мы взмывали резко вверх, потом стремительно летели вниз. По обеим сторонам борта сверкали яркие вспышки молний. Самолет трясся словно больной в лихорадке. Потом, когда мы вырвались из грозовых объятий, пилоты сказали, что чувствовали себя, как на войне. А я тогда подумала, что страх, поселившийся в душе, будет трудно победить. Он пустит корни, разрастется, как репей, сделает тебя безвольным существом. Поэтому надо гнать его прочь, не поддаваться ему.
– Правильно, – подтвердила Мария Николаевна. – Надо только раз найти в себе смелость перебороть страх, тогда он тебя сам будет обходить стороной.
Был в моей летной жизни такой случай: возвращались мы с Шурочкой, Александрой Акимовой с боевого задания. Облачность слоисто-кучевая, нас видно, как на ладони. Слышу, Шурочка кричит:
– Маша, посмотри по сторонам.
А мне некогда головой вертеть, я же по приборам лечу, сижу, уткнувшись в приборную доску. Но крик Саши и странные хлопки, словно кто-то надутыми пакетиками хлопает, заставили меня поднять голову. Вижу, от нашей «уточки» – так мы любовно свой У-2 называли, огненные вспышки и искры в разные стороны рассыпаются. Немцы по нам прицельный огонь ведут, да попасть не могут. Воздух так пропитался сажей, что стал чернее самой черной южной ночи. Такого еще никогда не было, – подумала я и снова в свои приборы уткнулась.
Когда мы благополучно приземлились на базовый аэродром, то были
Мария Николаевна Попова погибла при пожаре в собственной квартире 31 октября 2003 года. Ей было 86 лет. Она была необыкновенной женщиной. С первых же минут общения собеседник был очарован ею. Рассказы Марии Николаевны можно было слушать до бесконечности. В книгу вошла лишь малая часть того, что поведала мне Мария Николаевна за полгода до смерти.