Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе. Геннадий МурзинЧитать онлайн книгу.
выслать фотку. Ответил так: не артист я, а боец Красной Армии; некогда фоткаться, надо бить фашистскую сволочь.
Хозяин, почти все время молчавший, вдруг встревожился.
– Товарищ лейтенант, а почему вы интересуетесь Васяткой? Вы что-то знаете? Уж не жив ли он?
Свинцов встал и заспешил к выходу. Уже у порога сказал:
– Думаю, что ваш сын действительно погиб…. Кстати, если вдруг весточку получите от «воскресшего из мертвых», то сразу же сообщите в госбезопасность.
Из воспоминаний полковника милиции В. М. Плотника:
«И милиционеры, и чекисты были поставлены, как говорится, на уши. Почему? Дело в том, что из показаний того, который попался на краже велосипеда, стало ясно: задание, с которым прибыли в Союз шпионы, непосредственно касалось Свердловской области. Москва сообщила: второй парашютист направляется к нам, в сфере его особого внимания лагерь „100“. Я, будучи зеленым опером, не знал, что скрывается за этими тремя цифрами, но догадывался: если американская разведка интересуется, то, значит, что-то очень и очень серьезное. Гораздо позднее только узнаю – это не что иное, как секретнейшее оборонное предприятие».
Выдержка из шифровки, поступившей в УМГБ:
«Приметы, направляющегося в Свердловск разведчика: выше среднего роста, плечист, нос горбинкой, сухощав, глаза серые, волосы темные, от природы слегка вьющиеся, стрижётся коротко, лицо круглое, чистое, без каких-либо внешних изъянов, походка – твердая, уверенная, возраст – 35 лет».
Из воспоминаний полковника милиции В. М. Плотника:
«В одно из отделений связи Свердловска (по словам задержанного на Украине) разведчики должны были обратиться, где на их имя предполагались переводы на приличную сумму. Проверили: точно, переводы уже ждут получателей, но пока что никто не обращался. Начальника предупредили: как только кто-либо обратится, немедленно известить органы».
Село Светлояр Тамбовской области. Томилины только что вернулись с сенокосных угодий, где стоговали сено. Умаялись. Присели на завалинку, чтобы передохнуть.
Издалека заприметили знакомую фигуру письмоносицы Дуси. Старики ей не были рады, потому что им некому письма слать. Последний раз Дуся старикам услужила в 1944 году, когда доставила похоронку на серой шершавой оберточной бумаге.
– Здравствуйте! – Поравнявшись с домом Томилиных, радостно воскликнула письмоносица и полезла в тощую кожаную наплечную сумку. – Прасковья Николаевна, тебе телеграмма-молния.
Старушка, поправив ситцевый платок на голове, грустно усмехнулась.
– Насмехаешься всё…
– Никаких шуток, Прасковья Николаевна. Распишись в тетрадке о получении.
Томилина попыталась нацарапать свою фамилию, но трясущаяся рука никак не повиновалась ей, поэтому попросила мужа:
– Распишись, старый… Руки, что крюки… Ни на что уже не годятся. – Потом спросила письмоносицу. – От кого, скажи, телеграмма?
Дуся только рассмеялась.
– Не знаю…