Королева Виктория. Екатерина КоутиЧитать онлайн книгу.
голова, у меня НИКОГДА, НИКОГДА не было такого удивительного вечера! МОЙ ДОРОГОЙ ДОРОГОЙ Альберт сидел рядом со мной на скамеечке, и, чувствуя его огромную любовь ко мне, я ощутила любовь столь божественную и такое счастье, о каком прежде не могла и мечтать! Он обнимал меня, и мы непрестанно осыпали друг друга поцелуями! Как мне благодарить небеса за такого мужа – прекрасного, нежного и ласкового!.. Он называл меня нежными и добрыми словами, каких я никогда в жизни и не слышала – о, что за блаженство! То был самый счастливый день в моей жизни! Да поможет мне Бог исполнить свой супружеский долг и быть достойной такого благословения!»[83]
Первая брачная ночь прошла сообразно новым веяниям: в отличие от королей былых времен, их не укладывали в постель джентльмены и леди из свиты (и, в отличие от Георга IV, Альберт не завалился спать пьяным возле камина). Никто им не мешал, и молодожены познали невиданное доселе удовольствие. Как бы упорно молва ни приписывала Виктории знаменитое «закрыть глаза и думать об Англии», секс был одним из главных удовольствий в ее жизни.
Впечатления от первой ночи она довольно откровенно описала в дневнике: «Когда занялась заря (спали мы совсем мало), и я увидела подле себя его ангельское лицо, мои чувства невозможно было выразить словами! Как прекрасен он в одной только сорочке, открывающей его прекрасную шею»[84]. «Я очень очень счастлива», – написала она Мельбурну, а дяде сообщила, что «нет никого на свете счастливее ее». «Я чувствовала, как эти благословенные руки обнимают меня в священные часы ночи, когда казалось, что весь мир принадлежит только нам и ничто не в силах нас разлучить. Я чувствовала себя под надежной защитой»[85], – будет вспоминать она, безутешная вдова, после смерти Альберта.
Медовый месяц продлился недолго: собственно, это был даже не месяц, а медовых три дня, которые молодожены провели в Виндзоре. На второй день был устроен небольшой прием «для своих», на третий – более масштабный бал. К любимой госпоже вернулась Лецен, Мельбурн захаживал почти каждый день, и жизнь потекла своим чередом – к величайшему неудовольствию принца-консорта.
Он долго и мучительно привыкал к своему новому статусу. Для пэров, как вигов, так и тори, он оставался нахлебником королевы, лишенным серьезных прав и обязанностей. Знать потешалась над его застенчивостью, с годами переросшей в замкнутость, и особенно над его акцентом. Альберт предпочитал разговаривать с женой и детьми по-немецки, а когда писал по-английски, допускал ошибки – их отлавливали секретари или сама королева. Эрудиция принца не впечатляла придворных. Темы, которые он выбирал для разговора, казались чересчур заумными и вызывали откровенную скуку.
Усмехаясь, светские повесы сплетничали о муже королевы. Спать он ложился рано и клевал носом в опере. На домашнем концерте, куда были приглашены знаменитые певцы Джованни Рубини и Луиджи Лаблаш, принц заснул в самый разгар представления. «Кузен Альберт выглядел прекрасно
Ibid. P. 350.