Армия шутит. Антология военного юмора. Валерий ШамбаровЧитать онлайн книгу.
из горла чуть ли не половину. Видать, решил, что такое удовольствие он теперь получит не скоро.
Но и кагэбэшники оказались в затруднительном положении. Не знали, что же им с делать с Юшкевичем. Сажать не за что, не сталинские времена. Обычная связь с иностранкой – не преступление. Да он эту связь и не скрывал, сам доложил. Другой вины за ним не значилось. Отпустить на все четыре стороны – но он знал слишком много, имел доступ к секретам государственной важности. Выход нашел главнокомандующий ПВО. Ему доложили, и он решил проблему одним махом. Сашку мгновенно перевели куда-то в Забайкалье, в «нережимную» часть. А в те годы даже стройбаты часть документации секретили, поэтому «нережимной» могла быть только совсем тухлая дыра, наподобие лесоскладов или складов солдатского белья. Юшкевича было приказано отправить туда в 24 часа. Сразу же, с сопровождающими, не позволяя чихнуть без присмотра, завезли домой быстренько собрать вещи, доставили на вокзал, впихнули в вагон – и катись! Пускай безвылазно сидит в таежной глухомани, пока секретам, известным ему, не выйдут все сроки давности.
Как ни удивительно, но эта история закончилась прямо-таки классическим голливудским хэппи-эндом. Она случилась в мае 1985 г. А еще через год началась «перестройка». В 1992 г. сослуживцы случайно увидели Юшкевича в Москве. Он уже успел демобилизоваться, был женат на богатой американке Саше и занимался оформлением документов на постоянное жительство в США. В 1997 г. его встретили в Москве еще раз. Но теперь он был такой персоной, что на приветствия прежних товарищей отвечал лишь небрежным кивком. Стал президентом российского филиала американской фирмы по производству медицинского оборудования. А принадлежала фирма его тестю.
Пьянству – бой!
В 1985 г. по стране шарахнула горбачевская антиалкогольная кампания. Вырубались виноградники, рушились винные и пивные заводы, закрывались кафе и винные отделы магазинов. А в воинские части свалился приказ Министра обороны «сто пятьдесят», разъяснявший, что не только злоупотребление, но и просто употребление спиртных напитков должно считаться грубейшим нарушением воинской дисциплины. С военторговских прилавков спиртное исчезло начисто. Где-то на складах оно имелось. Но продавалось лишь в экстренных случаях – для похорон, свадеб и т. д. Для этого требовалось написать рапорт, завизировать у своего начальства, подписать у начальника тыла, после чего можно было приобрести – из расчета 100 граммов на каждого участника торжества.
А военную форму приравняли вдруг к «спецодежде». В то время в магазинах, ресторанах, забегаловках, висели плакатики: «Лица в спецодежде и нетрезвом виде не обслуживаются». Теперь и военную форму стали рассматривать наподобие комбинезона маляра или спецовки слесаря, отлучившегося от станка за бутылкой. Хотя продавщицы-то, конечно, обслуживали. Точно так, как во все времена обслуживали и в спецодежде, и в нетрезвом виде, и несовершеннолетних. Но во всех местах, где появлялось спиртное, сразу