Возврати его в преисподнюю. Сказка. Александр ФилипповЧитать онлайн книгу.
Горыныч. Управляющий усадьбой. По-нынешнему, здешний завхоз…
Дымокуров, смутившись таким приёмом, забормотал что-то старорежимное, приличествующее, по его понятиям, случаю:
– Ну, полноте, батенька! Какой я, право, барин? Самый что ни есть трудовой элемент. Государев служащий. Только в отставке.
– Ну, вот и познакомились, – с некоторым облегчением, удовлетворённо воскликнул нотариус. И демонстративно, подтянув рукав пиджака, глянул на золотой «Ролекс» на запястье. – Друзья! Время к вечеру. А нам ещё предстоит поработать, уладить кое-какие формальности!
Домоправитель умоляюще сложил на груди руки:
– Сперва отобедать извольте. У нас так принято, – опять поклонился он Глебу Сергеевичу, будто ожидая его подтверждения, – дорогих гостей с дороги – первым делом за стол!
На что Дымокуров, начиная осваиваться с ролью хозяина, кивнул благосклонно:
– И впрямь, Альберт Евсеевич! Пойдёмте, раз приглашают. С делами успеем управиться…
Изнутри дом больше всего походил на провинциальный краеведческий музей с экспозицией, воссоздающий быт помещичьей усадьбы девятнадцатого, а может быть, и восемнадцатого веков.
Медового цвета, натёртые мастикой полы, настеленные из едва ли не метровых в поперечнике досок, уложенных и пригнанных так монолитно, что щели между ними едва угадывались, и ни одна гигантская половица под ногой не скрипнула.
Потолки – высоченные, украшенные из алебастра, должно быть вылепленными финтифлюшками, с барельефами ангелочков, нимф, и прочих мифических существ. По центру потолков были прикреплены широченные, с автомобильное колесо, люстры. Некогда предназначенные для свечей, а теперь переделанные под электролампочки. Впрочем, и свечи в доме имелись. Стояли в оплывших стеарином подсвечниках на антикварных столах.
– С электричеством зимой бывают проблемы, – пояснил домоправитель. – Когда в непогоду провода рвутся. Мы ж на отшибе живём, пока починят…
Глеб Сергеевич с удовлетворением обозревал обитые матерчатыми, в мелкие цветочки, обоями стены, увешенные портретами надменных вельмож.
В центре, в золочёной раме, в натуральную, не иначе, величину, красовался портрет царственно восседавшей в кресле с высокой спинкой старухи с грубыми, властными чертами лица. В крупной по-мужицки руке бабка сжимала увесистую клюку с серебряным набалдашником.
– Хозяйка усадьбы, Василиса Митрофановна Мудрова, – пояснил, заметив заинтересованный взгляд Глеба Сергеевича, домоправитель.
Старуха с портрета смотрела на своего племянника, Дымокурова, сурово и пристально. Прямо душу ему своим взглядом выворачивала наизнанку.
Поёжившись, Глеб Сергеевич последовал дальше за провожатым.
Домоправитель показывал им покои, обращая внимание на мебель – тёмной полировки, с резным орнаментом, витиеватыми ножками, обитую зелёным сукном и вишнёвого оттенка бархатом. Слоноподобные, неподъёмной