Советы одинокого курильщика. Тринадцать рассказов про Татарникова (сборник). Максим КанторЧитать онлайн книгу.
перемещался по залу, но, дойдя до нас, обосновался надолго – сел рядом с Татарниковым, налил себе красненького.
Потом представил нам соседей. Возле меня сидела француженка Ирэн, пожилая крашеная дама в бриллиантах. Радом с ней немецкий банкир, дяденька с рыжими усиками. А между банкиром и Татарниковым – известная в столице личность, Витя Могила, который дважды безуспешно баллотировался в депутаты Государственной думы и удовлетворился должностью начальника таможни. Затем – Татарников, затем – хозяин, и, наконец, я. Чтобы не привлекать внимание Флорентийца, я сосредоточился на соседке, ухаживал за ней как мог. Предложил даме шабли и фуа-гра, и дама с отменным аппетитом слопала всю мою порцию и уговорила за пятнадцать минут полбутылки. Я двинул на середину стола блюдо с устрицами – мол, угощайтесь, и гости налетели на устрицы, словно их с неделю голодом морили. Я только одну и успел попробовать.
Сергей Ильич флегматично прихлебывал водку, и наши сотрапезники старались на него не смотреть. Я их прекрасно понимал: кому же будет приятно терпеть такое соседство – в мятом пиджаке, жеваных штанах сидит неопрятный субъект и пьет водку. В самом деле, господа, здесь все-таки дорогой ресторан, а не буфет вокзальный. Однако Татарников был безразличен к тому, какое впечатление производит. Он наполнял стакан, переливал в себя содержимое, закусывал огурчиком – словом, держался так, словно был у себя на кухне. И только Витя Могила, человек бывалый, наблюдал за Татарниковым с сочувствием, я бы даже сказал – с завистью. Видимо, облик русского пьяницы пробудил в криминальном авторитете память о молодости. Витя Могила осведомился:
– Водку пьете?
– Ее.
Могила с любопытством всмотрелся в этикетку, заметил:
– Никак, «Московскую» употребляете?
– Как видите.
– Где только отыскали!
– Раритет, – согласился историк.
– И как вам?
– Нормально.
– Плесните мне, что ли. Молодость вспомнить.
Татарников налил Могиле несколько капель, тот внюхался в напиток, поморщился.
– Золотые были денечки!
Немец, сосед Могилы, неодобрительно покосился на бутылку с белой жидкостью и отвернулся – потянулся к красному вину, продукту цивилизации и демократии.
– Ваше здоровье, – Татарников опрокинул в себя очередной стакан.
– Позвольте тост, – сказал немецкий банкир Клаус и приподнял бокал шато петрюса, – я пью за нашего…
Он, вероятно, собирался сказать «нашего хозяина», так, во всяком случае, я подумал, но узнать доподлинно, кого именно банкир имел в виду, нам не удалось. Немец захрипел, его розовое лицо побагровело, задорные усики поникли, и он грохнулся на пол, расплескав вино. Задергался, зацепил ногой соседний столик, опрокинул на себя блюдо спагетти с морепродуктами, вытянулся, посинел и затих.
Вы бы видели, что тут началось! Если кто подумает, что мужчины бросились за врачом, а дамы завизжали, – ошибется. Моя соседка даже не ахнула, достала лорнет и принялась изучать лицо