Арсений и Андрей Тарковские. Родословная как миф. Паола ВолковаЧитать онлайн книгу.

      1-й Щипковский переулок, дом 26, квартира 2 – адрес в Москве, по которому в двух маленьких комнатах цокольного этажа старого двухэтажного дома проживала в советской коммуналке семья Тарковских. Стужным декабрем 1934 года сюда, «на Щипок», переехали с Гороховского переулка Арсений Александрович с женой Марией, новорожденной Мариной, закутанной в ватное одеяло, двухлетним Андреем и скудным скарбом.

      Сегодня «дом на Щипке» – руины, жалкий остов, «бомжатник». Все умерли, разъехались, разбежались. Ничего не осталось от «той» жизни. Финальные кадры фильма «Покровские ворота» (режиссер Михаил Казаков), где на руинах аналогичного дома патефон, на котором крутится старая пластинка, – не более чем общая метафора времени, тихое ностальгическое прощание с эпохой.

      Иное дело «Щипок», вокруг него до сих пор не утихают страсти; и не утихнут, пока не будет решен вопрос: быть ли здесь Музею поколения, Музею Тарковских или не быть ничему. Жизнь семьи, когда-то неотличимой от многих, с пропиской по адресу: 1-й Щипковский, отлетев, стала иным бытием – национальной памятью, художественной формой, творчеством отца и сына, Арсения и Андрея.

      Прошлое, аккумулируя время, соединилось с будущим через поэзию Арсения и философско-поэтические ленты Андрея Тарковских.

      Сегодня эти имена у всех на слуху, а почти восемьдесят лет назад худой, нищий Арсений, похоронив отца, приехал в Москву. В Елисаветграде осталась мать, еще живое прошлое, переломный 1919 год, первая любовь. Двадцати одного года от роду он был «весь нараспашку» и мудр одновременно и, кажется, сохранил до конца дней это чудесное свойство, равно как и присущее ему с юности осознание в себе поэта. «Жизнь поэту следует особенно любить, – просто из чувства самосохранения, а то она отомстит: не позволит нам выбирать, а что мы тогда будем делать, не бросать же поэзию, с которой родился, как дети рождаются в сорочке»[16]. Тогда, в 1925 году, будущий поэт скитался по углам, работал распространителем книг и для продолжения образования поступил на Высшие государственные литературные курсы, которые давали диплом о высшем образовании.

      Поступление на курсы, все, что тогда с ним случилось, какие жизненные узлы завязались, следует назвать «толчком судьбы» или «поворотом колеса». Там случилось все: приближение к поэзии, встреча с друзьями, знакомство с единственной – матерью его детей.

      Молодой Тарковский родился и принадлежал к среде, живущей культурой и поклоняющейся науке (знаниям), о чем мы уже рассказывали. Но на курсах преподавали тогда лучшие умы России: философ Густав Шпет, историк искусства Алексей Сидоров, литературовед-пушкинист Михаил Цявловский и знаменитый тогда Петр Коган, ученый-архивист. Здесь полагали, что выше поэзии, искусства и литературы нет и не может быть ничего.

      Метод преподавания сочетал глубокую эрудицию с чувством сопричастности прошлому, до степени ощущения личной близости, единого братства творческих личностей всех времен.