Путешествие в Индию. Эдвард Морган ФорстерЧитать онлайн книгу.
бассейн – это искусное сооружение прежних императоров. Они останавливались здесь по пути в Бенгалию. Они любили воду. Всюду, где они останавливались, строились фонтаны, устраивались сады и хаммамы [17]. Я уже говорил мистеру Филдингу, что отдал бы все на свете за возможность послужить тем императорам.
Насчет воды Азиз сильно ошибся. Какими бы искусными ни были императоры, они не смогли бы заставить воду течь в гору. Между мечетью и домом Филдинга находилась котловина порядочной глубины, в которой умещался весь Чандрапур. Ронни наверняка одернул бы Азиза. Мистер Тертон собрался бы это сделать, но скорее всего проявил бы сдержанность. У Филдинга такого желания даже не возникло. Он давно уже научился не обращать внимания на истинность слов, доверяя только истинности настроения. Что же касается мисс Квестед, то она охотно принимала на веру буквально все, что говорил Азиз. При ее неосведомленности она смотрела на него как на «Индию», не догадываясь, что кругозор его ограничен, что мнения его легкомысленны и неточны и что один человек Индией быть не может.
Азиз пришел в состояние странного возбуждения, много и громко говорил и даже позволял себе говорить слово «проклятье», когда запутывался в своих сложных предложениях. Он рассказал о своей профессии, об операциях, которые наблюдал или делал сам, что несколько напугало и покоробило миссис Мур. Напротив, мисс Квестед отнесла эти рассказы на счет его широкого кругозора; она слышала подобные разговоры дома, в кругу ученых, отличавшихся свободомыслием. Она решила, что Азиз настолько же эмансипирован, насколько надежен, и вознесла его на пьедестал, на котором он просто не мог удержаться. Да, сейчас Азиз казался возвышенным, но этой возвышенности было недостаточно для высоты пьедестала, сооруженного для него Аделой. Крылья возносили его ввысь, но привычные плиты пола неудержимо тянули к себе.
Приход профессора Годболи несколько утихомирил Азиза, но не сбросил с пьедестала; все внимание было приковано к доктору. Брахман, любезный и загадочный, не стал вмешиваться в поток красноречия Азиза и даже временами аплодировал ему. Он пил чай, откинувшись спиной на столик, поставленный на некотором расстоянии от парий, не принадлежавших ни к какой касте. Еду со стола он брал как бы невзначай. Все притворялись, что не замечают этих странностей брахманского чаепития. Годболи был сухой морщинистый старик с седыми усами и серо-голубыми глазами, кожа его была такой же светлой, как у европейцев. На голове его был тюрбан, похожий на скрученные светло-фиолетовые макароны, одет Годболи был в пиджак, жилет, дхоти, высокие носки со стрелками под цвет тюрбана. Все в Годболи было гармонично и примиряло Восток с Западом как ментально, так и физически. Лицо, выражавшее несокрушимую невозмутимость, только подчеркивало это впечатление. Он сильно заинтересовал женщин, и они ждали, что он дополнит Азиза и расскажет что-нибудь о религии. Но Годболи только ел и ел, улыбаясь и избегая смотреть на свои руки, бравшие со стола еду.
Оставив в покое Великих Моголов, Азиз
Турецкие бани.