Рубайат. Трактаты. Омар ХайямЧитать онлайн книгу.
новые сенсационные находки и открытия надежда тоже плоха: Хайям не искал широкой известности, не составлял сам сборника своих поэтических опытов, более того, он писал:
То не моя вина, что наложить печать
Я должен на свою заветную тетрадь:
Мне чернь ученая достаточно знакома,
Чтоб тайн души своей пред ней не разглашать.
Будем считать, что печать эта снята временем – ведь минуло уже около девятисот лет! И теперь независимо от стараний и суждений ученых знатоков любой читатель может сам формировать для себя образ Хайама – не запретишь! В этом – великая сила литературы, на этом зиждется ее бессмертие. Литература, поэзия жива, пока есть желание ее читать и перечитывать, размышлять над ней и решать те загадки, которые она перед нами ставит.
В наш сборник включены 803 четверостишия. Это не значит, что число «достоверных» стихов возросло: просто они частично повторяются у разных переводчиков. Произведения наиболее известных переводчиков, сформировавших собственную концепцию, свой подход к творчеству Хайяма, публикуются блоками, но нумерация рубаи сплошная, сквозная – она ведь сделана для удобства отсылок и поисков внутри книги. Комментарии и всякого рода пояснения к публикуемым текстам даны в конце книги (см. Примечания и Глоссарий).
Н. Кондырева
Четверостишия
Перевод Г. Плисецкого
1
Много лет размышлял я над жизнью земной.
Непонятного нет для меня под луной.
Мне известно, что мне ничего не известно! —
Вот последняя правда, открытая мной.
2
Я – школяр в этом лучшем из лучших миров.
Труд мой тяжек: учитель уж больно суров!
До седин я у жизни хожу в подмастерьях,
Все еще не зачислен в разряд мастеров…
3
И пылинка – живою частицей была,
Черным локоном, длинной ресницей была.
Пыль с лица вытирай осторожно и нежно:
Пыль, возможно, Зухрой яснолицей была!
4
Тот усердствует слишком, кричит: «Это – я!»
В кошельке золотишком бренчит: «Это – я!»
Но едва лишь успеет наладить делишки —
Смерть в окно к хвастунишке стучит: «Это – я!»
5
Этот старый кувшин безутешней вдовца
С полки, в лавке гончарной, кричит без конца:
«Где, – кричит он, – гончар, продавец, покупатель?
Нет на свете купца, гончара, продавца!»
6
Я однажды кувшин говорящий купил.
«Был я шахом! – кувшин безутешно вопил. —
Стал я прахом. Гончар меня вызвал из праха —
Сделал бывшего шаха утехой кутил».
7
Этот старый кувшин на столе бедняка
Был всесильным вазиром в былые века.
Эта чаша, которую держит рука, —
Грудь умершей красавицы или щека…
8
Когда