Анин нуар. Улья НоваЧитать онлайн книгу.
в белую простыню бабушку в парикмахерской долго и старательно украшали. Иногда маленькая Аня, потеряв терпение, вырывалась на улицу. Гонялась во дворе за голубями, пускала щепочки в ручей, колотила пластмассовой лопаткой самый медлительный сугроб, облезлым зверем растянувшийся на размякшей клумбе возле подъездов. Наконец разрумяненная, помолодевшая бабушка появлялась на высоком бетонном крыльце. Незнакомо, задиристо оглядывалась она по сторонам, будто собираясь затянуть песню. Невесомо семенила по ступенькам, подбегала к Ане, поправляла на ней шапочку, ловила ее кулачок в большую и горячую ладонь. А потом уж, опомнившись, очнувшись, торопливо покрывала свои новенькие, пахнущие фиалкой кудряшки желтым платочком с коричневым кантиком, который был у нее подобран под коричневый плащ и под сохранившийся со времен послевоенной молодости выходной ридикюль.
Вспомнилось Ане, как они с бабушкой были неразлучны. Но потом всплыли, будто вырвавшись из илистого дна, их первые неловкие ссоры, набиравшие силу упреки, некоторые обидные слова, трещинами прозвучавшие между ними. Бабушке никогда не нравились Анины подруги. Утверждала бабушка, что ни один из Аниных ухажеров ей не пара. Умоляла не спешить, обязательно дождаться своей настоящей судьбы. Но больше всего на свете не любила бабушка одного сокурсника, неказистого и смешного парня с вьющимися каштановыми волосами, будущего мужа Ани. Сузив глаза в две змеиные щелочки, часто предостерегающе шипела, что он себе на уме. И умоляла: «Гуляй с ним, общайся, Анечка, но в жизнь свою ни за что не впускай».
В парикмахерской десять минут Аня ждет, когда же болтливый парикмахер Егор закончит укладку бледной девушке с водопадом льняных волос. Чтобы отвлечься от давних бабушкиных предостережений, неприятным эхом дребезжавших в голове, отчаянно листает растрепанные журналы. Без интереса скользя по фотографиям и заголовкам еженедельника, неожиданно натыкается на обширный материал знаменитой журналистки Клавдии Рейн. Как всегда, дерзко, безжалостно иссекая заблуждения, Клавдия разворачивала неопровержимые факты, швыряла цифры, приводила доказательства своей версии произошедшей в столице череды убийств девушек с черным каре. Попутно неутомимая феминистка Рейн делала экскурсы в историю преступлений, размахивала фотографиями знаменитых серийных убийц. И консультировалась с независимыми экспертами, каждый из которых пытался угадать, что будет дальше. Аня обожала статьи и особенно ранние заметки неутомимой Клавдии и могла бы процитировать почти наизусть нашумевшее некогда ее эссе «Мыслящая»:
«Такой уж я вышла в этот мир, – признавалась Клавдия Рейн в своем знаменитом эссе, – мой мозг безостановочно размышляет об отвлеченных, мало меня лично касающихся вещах. О дизельном топливе, о кондиционировании воздуха, о СПИДе, о заменителях сахара, об отторжении имплантатов, о синтетических тканях, об озоне, о вымирающих гепардах. Мозг кропотливо пересчитывает перед сном и во сне черных, белых и серых клонированных