Расскажу…. Ирина МирошниченкоЧитать онлайн книгу.
удивительно интересный режиссер. Очень современный. Очень глубокий. Очень тонкий, чувствующий любую фальшь. И очень легко все трактующий, очень киношно все понимающий. Он меня настраивал на сцену с Астровым, он ко мне склонился и шепчет-шепчет на ухо: «Ты должна быть очень чувственная, Астров и манит и волнует Елену, и она уже влюблена, и она готова “улететь бы вольною птицей от всех вас”. Ей так хочется любви, ей так хочется разорвать свои цепи, эти узы запретов, ей так хочется вырваться на волю ее сути, ее женского начала, страсти, которая уже внутри, конечно, горит, бушует». И вот так я должна была войти в эту сцену с Астровым и с дядей Ваней, который потом их застает целующимися. И Кончаловский говорит: «Понимаешь, ты должна вот так сидеть, а у тебя кончики пальцев должны быть мокрыми и холодными от волнения, от предчувствия, от ожидания любого прикосновения». Поэтому вдруг возник в руках ножик, которым разрезают газеты, и Елена этот ножичек все время в руках вертит. Он меня даже этому не учил. Только настраивал. Но настраивал в ухо. И со стороны фотограф, конечно, сфотографировал, как я стою, какая-то уже вся взбудораженная, возбужденная, полуоткрытый рот, и я такая вся почти вошедшая в сцену страсти к Астрову. А Кончаловский как коршун склонился и что-то такое на ухо мне шепчет.
Так что фотография прекрасная и очень точная. Потому что я с этим ощущением вошла в сцену, и она действительно получилась очень загадочно-нервно-эмоциональной. Эту сцену было очень трудно сыграть. Потому что с холодным носом или с холодными ощущениями ее не сыграешь. Ее невозможно рассчитать. Ее нужно было почувствовать. И в этот момент как раз и нужен режиссер, который мог настроить так актеров и такую создать атмосферу, когда без стеснения, без какого-то ступора можно кинуться в эти эмоции и в эти чувства. Это Андрей Кончаловский.
Первый съемочный день был где-то недалеко от его дачи на Николиной Горе и на даче. Когда мы разбили первую тарелку и первая хлопушка обозначила начало фильма, мы сняли целую сцену, когда мы гуляем и входим в дом. Я, Ирочка Купченко, Ирина Анисимовна Вульф, Коля Пастухов, Иннокентий Смоктуновский и Владимир Михайлович Зельдин. Андрей устроил невероятный банкет у себя на даче, еще была жива его матушка, Наталья Петровна Кончаловская, которая всем этим руководила, угощала. Очаровательная женщина. Легенда. О ней можно целую книгу писать, и не одну. И наверняка написано очень много, вот что такое – русская интеллигенция. Художническая интеллигенция. Порода. Благородство, культура, ирония, юмор, все в ней. Она легкая была в общении. Очень красивая женщина. И этот первый день – это было нечто.
Естественно, чуть-чуть все подвыпили. Подвыпил и Андрей, и Рерберг Гоша, оператор, а мы после съемки должны были ехать домой в центр. И Андрей сказал: «Я вас отвезу на “Волге”». А я, поскольку жутко «тверезый» человек, смотрю, они все выпивают, и говорю: «А как же мы поедем?» Андрей говорит: «Не волнуйся». А я в это время только начинала учиться водить машину. Мечтала быть за рулем. Когда заканчивала