Бортовой журнал 4. Александр ПокровскийЧитать онлайн книгу.
должна расти. Плотный зеленый газон.
Однажды я встречался с одним пожилым немцем в баре. Он говорил по-русски. Что-то он мне начал рассказывать, сейчас не помню, а я его перебил, сказал: «Прощаю Сталинград!» – и немец замолчал. Так и не проронил потом ни слова.
Глупый я тогда был, так что сейчас прошу у того немца прощение за ту свою грубость.
При чем здесь Сталинград? Человеческая психика не рассчитана на ужас, всякие бывают выверты.
Люди звереют, у них внутри все переворачивается.
А кто остается человеком на войне – тому низкий поклон.
Это великие люди. И все равно – немцы они или русские.
Многие же с тем багажом ненависти на всю жизнь остались. Такие люди-калеки.
На войне всякое бывает. И предатели на войне были.
Своих же выдавали, предавали, расстреливали.
Палачи. У них руки по локоть в крови. Вдохновенные убийцы.
Это чудовища. Война же рождает не только героев.
К солдатам они не относятся. Хорошо бы их не хоронить рядом.
Я встречался в Германии с Клаусом Фрицше. Он попал в плен в самом начале войны, а потом написал об этом книгу. Он до сих пор хорошо говорит по-русски. Он благодарен русским, спасавшим его в плену.
Люди людьми должны оставаться, несмотря ни на что.
Вот и мы научились хоронить своих врагов. Похороны же врагов прежде всего имеют отношение к собственной доблести. Молодец тот священник.
Я это не понимаю! Что это? Как это? Почему это?
Только саммит провели по энергобезопасности, с Московского проспекта всех вымели и люки канализационные по дороге заварили, а потом тетушку Ангелу вместе со всей остальной сворой долго уговаривали и везде возили, показывая, как у нас статуи блестят. И что теперь? Все коту в одно место? Потому что нам и рыбку хочется съесть, и на хвост не сесть?
А хвост, кстати, в последнее время ведет себя совершенно непотребно!
Это как у дерева и мха. Симбиоз. Все питают друг друга, но потом вдруг мох говорит дереву, что если и дальше так пойдет, то он дереву все соки, блин, перекроет. А мы-то почти в ВТО. Сами напросились: «Можно между вашими задницами и наша втиснется?» – на что нам: «Можно!» – и мы втиснулись, а теперь прилетает кол размером с Буратино, который долго, летая, раздумывает, а потом с очень сложным пируэтом он как тюкает нам в нашу только что втиснувшуюся задницу!
А эти ведут переговоры с теми почти девять часов. Вот это работа! Вот это да!
Я представляю себе, как если б я пришел к своему старпому Гаврилову и сказал бы ему, что у меня не получается нефть поставить в Германию, а пока я это говорил бы, старпом наливался бы дурной кровью, раздувался бы, как жаба, а потом бы как рявкнул: «Чего ты не можешь? Куда ты не можешь? Как ты не можешь? Почему ты яйца до сих пор жевал? Не можешь, иди на… (один мужской орган)! Кто там мешает? Что вы все время слюну сглатываете? Несете тут какую-то... (ерунду)! Бациллы вам на... (один мужской орган) мешают? Размножились они там? Им там жить позволили, так они вгрызаться начали? Так, что ли? Так? Смойте их себе! Мазью помажьте, если они человеческую речь не понимают, и чтоб завтра же они все там попередохли!