Последние рыцари. Фантастическая сага «Миллениум». Книга 1. Том 2. Игорь СоловьевЧитать онлайн книгу.
конечно, верит в слова и лозунги, а кто-то этими болванами пользуется… И потом – Герои… Это все словесность. Можно сказать «герой», а можно «фанатик», можно – «циничный предатель», а можно – «трезвый и расчетливый политик». Все это лишь соусы, так сказать… Что до убеждений… Я уже говорил, кажется – вера в так называемую истину держится ни на чем, на противоречащих друг другу мнениях отдельных личностей… – Разве не любое убеждение – предмет веры, зиждущийся на аксиомах? – спросил Беркли. – Ну да, вы правы. Только что это меняет? Мы тем более тогда не обладаем истиной, а лишь своими точками зрения. – А вы придерживаетесь эгоистического прагматизма? – смело выпалил Антуан. – Именно так.
– И вы отрицаете любую мораль? – решила добавить вопрос Элли. – Ну почему… Напротив, признаю за каждым свою. – То есть на деле все же отрицаете ее как нечто объективно истинное? – азартно вопросил Беркли. – Ну, в таком виде, безусловно. – Хорошо, ну ты мне тогда предскажи, – вмешался уже осоловевший Лаферье, который в течение всего разговора почти без пауз наливал и пил бокал за бокалом, – чего нам ждать-то? Вот пришел Эври, обещает всех пересажать… – А я так скажу, что встретит он сопротивление всей системы. И либо поумнеет, либо она его сломает.
– И что же вероятнее? – спросил Беркли, – я вот хочу заключить с кем-нибудь пари. На ящик хорошего ликера… – Увольте – через месяц, много полтора станет окончательно ясно, насколько он упертый – вот тогда я и скажу вам, какого результата ждать. – Значит вы все же стоите на убеждении, что политика движется строго по правилам? И все зависит от мастерства игроков? – Не всегда, кстати. Только между равными мастерами. В тех же шахматах начала стандартизированы, и будь ты трижды гений, если против тебя выставят сицилианскую защиту, то ты обречен. – Есть мнение, – отвлеченным голосом сообщил Беркли, – что жизнь тем и отличается от шахмат, что в ней правила можно нарушать. Например, взять коня и шагнуть не углом, а вмазать противнику в висок. Что-то вы на это скажете?
– В политике, – ответил Трэвис с небольшой долей раздражения, – подобные шаги не ведут ни к чему хорошему. Можно один раз нарушить правила, но потом на тебя обрушатся все игроки, вся система, стремящаяся сохранить свое равновесие. Такие были, и все они заканчивали быстро… – Это верно! – горячо поддержал Беркли, – иной раз вместе с доской!
– Простите, я не очень уловил вашу метафору, – без выражения ответил Трэвис. – А, это старая математическая шутка. Если допустить в уме, что может быть абсолютный нуль, а не бесконечно малая величина, то мир мгновенно перестанет быть, ибо тогда он окажется пустым. Ведь самое малое число состоит из бесконечного числа бесконечно малых чисел. Поэтому-то если встать на голову, иной раз видишь, что на самом деле стоял на голове все время до этого. – Что-то вы странное такое говорите, профессор, – нервно ответила Иллария, и Элли показалось,