Против ветра, мимо облаков. Алла ПолянскаяЧитать онлайн книгу.
и пустячных бабах, родили мне внуков-идиотов, и только ты один получился на славу. Что ж, и это хорошо – не одна пустая порода останется после меня, есть и золото, и тут уж можно мне перед Создателем глаз не прятать на суде-то. Вот так прямо ему и скажу при встрече: Ты, Господи, тоже ведь наделал пустяков разных, но среди них и нужные вещи создал, а я что ж… Я человек всего лишь, но жизнь прожила не зря, останется на земле семя мое, которое созреет не сорняками, а золотыми колосьями. То-то, дорогой мой, вот так оно и будет. А этих… их и в дом не пускай, посидят на улице и будет с них, а после пусть проваливают. Уж я Антону тоже это обсказала…
– Это когда ж ты председателя-то успела повидать, баб?
– А когда успела, тогда и успела. Он тебе поможет, как меня не станет. – Бабушка погладила руку Назарова. – Только тебя одного мне и жаль оставлять, да Викушку вот, душу неприкаянную… Спросишь ее, она тебе скажет, за что люблю ее. Защити ее и помоги, как только сможешь, и тебе тоже лишь она одна опорой будет, как меня не станет.
– Да ты что, баб! – Назаров испугался. – Может, приболела, надо врача вызвать? Вот говорил же: не затевайся с обедом, а ты и пирогов еще…
– Не надо врача, от старости нет лекарства. – Бабушка вздохнула. – А я отдохну, и правда устала я что-то – и то ведь, все утро топталась, дела торопилась доделать. Иди, займись хозяйством, но не надрывайся – чего не успеешь сегодня, то завтра сделаешь, у тебя много забот еще будет, и нужно уметь отдыхать.
Он выпустил бабушкину руку и ушел складывать дрова, будь они неладны, и за это теперь казнит себя, потому что через час Ленка, соседка через забор, пришла дрожжей занять – и нашла бабушку в доме, но добудиться не смогла. И Назаров растерянно смотрел на бледное бабушкино лицо, и ему казалось несусветной глупостью, что Ленка голосит на весь дом, когда бабушка спит. И там, где он был Евгений Александрович – вот там он понимал, что случилось, и звонил, куда положено звонить в таких случаях, и отдавал какие-то распоряжения, а там, где он был Женька, Женечка – он не понимал случившегося, хотел выгнать всех этих чужих людей из дома, потому что бабушка не могла умереть, не могла совсем, это было не в ее характере – вот так вдруг взять и умереть, посреди лета и цветущих георгин во дворе.
И теперь он слушает, как в доме читает молитву священник, привезенный им из соседнего села, а соседки подпевают ему «Вечная память!» нестройным горестным хором. И всегда так было, когда умирал кто-то из односельчан, и Назаров не раз присутствовал на похоронах. Если умирает односельчанин, то не прийти его проводить в последний путь в Привольном всегда считалось дурным тоном, скидка делалась только немощным и беременным. Соседи сами готовили поминальный обед – были признанные мастерицы варить и кисель, и картошку с мясом, и пироги печь тоже, и отказаться помочь никому в голову не приходило – сегодня у соседа горе, завтра у тебя. И на такие случаи были заведены большие котлы и прочая посуда, которые хранились в сельсовете, в кладовке, а на кладбище вкопаны стол и скамейки, которые после