Дао благополучия. История вашего будущего. Сергей КовалевЧитать онлайн книгу.
существуют тяжело и грустно; не претендуют на успех и результат; отказываются от инициативы и ответственности; недостаточно уверены в себе; низко оценивают свою жизнь и деятельность, а также часто, но как-то вяло болеют (и психически, точнее – психологически, и физически). Те, которые «бытийствуют» с метакартой «я благополучен – другие неблагополучны», наоборот, постоянно демонстрируют надменное превосходство, чванливость и самодовольство; подавляют и принижают других, используя их лишь в качестве инструмента для достижения собственных целей; борются со всеми и вся, терроризируя близких; устраивают бесконечные разборки и обнаруживают врагов даже там, где их и в помине не было. Ну а те, которые буквально (и только) существуют с установкой «я неблагополучен – другие неблагополучны», чаще всего проводят жизнь в домах для хронических больных, наркологических, психиатрических и соматических стационарах, местах лишения свободы или даже бомжуют. И либо налагают на себя руки, либо бессмысленно и обреченно ждут конца, не имея ни сил, ни ресурсов на жизнь и не ожидая никакой помощи…
Кстати, знаете, почему еще наше детство бывает такое страшное, а его последствия могут быть столь чудовищные? Да потому что сама по себе социализация ставит нас перед по-настоящему неразрешимой дилеммой. Французский психоаналитик Ж. Лакан образно, но точно определил эту ситуацию метафорой «кошелек или жизнь». Если ребенок выбирает кошелек, отдав взамен жизнь, то есть отказавшись от воплощения собственных сокровенных желаний, то он получает вполне респектабельное и одобряемое существование. В котором тем не менее может не оказаться места для него самого. И этакий «прессированный субъект» (по выражению Ж. Лакана) будет покорно выполнять волю значимых других: сначала родителей, потом учителей, а после и вовсе начальников, получая за это всяческие (может, и не слишком большие) преференции. Но жить ему придется с вечной неудовлетворенностью и пониманием того, что главное для себя – личное и сокровенное – он так и не смог достичь и воплотить…
Если же он отринет этот самый глубоко «деиндивидуализирующий кошелек», отдав предпочтение жизни, она-то как раз (в обществе) и не заладится – и его сокровенные желания (в подавляющем большинстве случаев, хотя, к счастью, не всегда) все равно останутся неудовлетворенными. Ибо «…человек один не может ни черта» (Э. Хемингуэй), а удовлетворение даже сохраненных в неприкосновенности желаний, целей и мечтаний зависит как раз от значимых других, представляющих общество и его институты. Каковые в отместку за строптивость постараются (и еще как!) оставить вас с носом. Вот и приходится ребенку сначала обреченно метаться между молотом и наковальней, а позже, став взрослым, лавировать между Сциллой и Харибдой, да так, чтобы и волки (значимые другие) были сыты, и овцы (собственные желания) оставались целы…
А можно сказать, и нечто большее. То, что мы до сих пор чудовищно зависимы от нашего детства. И от обусловивших его отца и матери, а также иных значимых