Фалько. Артуро Перес-РевертеЧитать онлайн книгу.
– партийный. 9-мм длинноствольный пистолет «астра» (эта модель в обиходе называлась «синдикалист») лежал на бумагах чванливым пресс-папье.
– Капитан-лейтенант Фалько. Анхель Луис Поведа, – представил их адмирал.
– Рад познакомиться. Прошу садиться.
У него был очень явственный андалузский выговор. Фалько подумал, что его мирная наружность противоречит послужному списку. Член «Фаланги» с момента ее появления – на партийном жаргоне таких называли «старые рубахи», – крупный севильский землевладелец, 18 июля он принял участие в военном путче. И первым его патриотическим актом стал расстрел пятерых поденщиков, работавших на его землях: одному за другим он пустил им пулю в лоб, «pour decourager les autres»[8], как объяснил он французскому журналисту, бравшему у него интервью. Когда основателя «Фаланги» после начала войны республиканцы посадили в тюрьму в Аликанте, Поведа вошел в руководство партии, и военные поручили ему карательные акции в провинциях, занятых мятежниками, имея в виду сохранить по возможности чистыми руки армии и жандармерии. Из своего кабинета на улице Консуэло шеф СИРФ координировал и подпольные действия «пятой колонны» в тылу республиканцев.
– Сеньор Фалько осведомлен о сути задания? – спросил он у адмирала.
– Не имеет ни малейшего понятия.
Фалангист рассматривал гостя, вперив в него маленькие недоверчивые глазки за стеклами круглых очков. Он уселся за свой стол и барабанил пальцами по зеленой обложке какой-то папки. Намеренно, разумеется. Фалько, и не читая того, что было на ней написано, знал, что это его досье.
– У вас богатая биография, – сказал Поведа, нарушив наконец молчание.
– У вас тоже, насколько я знаю, – ответил Фалько и тут же получил укоризненный взгляд адмирала.
Поведа несколько секунд смотрел на него, не произнося ни слова. Потом изобразил на лице некую ужимку, недотягивавшую до улыбки. И, не поворачиваясь, ткнул большим пальцем себе за спину, где на стене висел портрет основателя «Фаланги».
– Что вам о нем известно?
Фалько скрыл удивление и подавил желание обернуться к адмиралу. Вопрос застал его врасплох.
– Видел его как-то раз в Хересе, – сказал он после минутного раздумья. – И братьев его тоже.
– Если встретите, сможете узнать?
– Конечно.
– Я имею в виду в необычных ситуациях. В особых условиях.
– То есть?
– Ну, например, ночью, в полутьме…
– Думаю, да, если увижу его лицо.
Поведа оценивающе смотрел на него.
– А что еще вы о нем знаете?
– То же, что и все, наверно. Адвокат, сын генерала Примо де Риверы… Образованный, воспитанный, приятной наружности, любит женщин, знает языки. По взглядам ближе к Муссолини, чем к Гитлеру… Убежденный фашист, три года назад основал испанскую «Фалангу». Еще знаю, что в марте республиканцы его посадили, а в июле, когда произошел переворот, он еще оставался в тюрьме Аликанте. И по сию пору там.
– Вы
«Чтоб другим неповадно было»