Красота порока, или Порок красоты?. Сергей МазуркевичЧитать онлайн книгу.
греховно этим людям получать чувственные наслаждения. На мой взгляд, каждый человек имеет полное право жить той жизнью, какой хочет, при условии, что не наносит ущерб другим людям.
Важно!
Евнухи имели возможность получать чувственные наслаждения. Пользовались они ею или нет, зависело от множества индивидуальных факторов.
Отметим и то, что всегда ходили слухи, и, думаю, небезосновательные, что евнухи блестяще владели способами удовлетворения женщины с помощью орально-генитальных ласок и различных сексуальных приспособлений. В литературе есть описание истории, когда две одалиски из гарема султана, привыкшие к ласкам евнухов, вышли замуж за обычных мужчин и вскоре с ними развелись, по той простой причине, что они не могли их удовлетворить так, как это делали евнухи.
А вот строки из воспоминаний одного из «черных евнухов», жившего в девятнадцатом столетии: «Я не искал любви, я искал страсти. Во дворце я не мог себе позволить этого. На многих женщин я смотрел с вожделением, но мне грозила виселица, и приходилось сдерживаться. Тогда я решил жениться на одной из женщин дворцового гарема, что и сделал. Вы можете спросить, как могла женщина выйти замуж за такого, как я. Не знаю. За всю совместную жизнь с ней я ни разу об этом ее не спросил».
В любом случае всё описанное выше было лишь попытками восстановить утраченную гармонию. Даже самые искусные в эрзац-сексе евнухи отдали бы всё только за возможность вернуть утраченное.
Улыбнитесь
Идет съемка исторического фильма. Недовольный режиссер кричит на актеров:
– Петров… Ну кто так играет султана?! Ты же владыка империи. Сорви с нее одежду, возьми ее!
– Курочкина, мать твою! Ну кто так играет наложницу?! Ты лежишь, как бревно, а должна двигаться и стонать, двигаться и стонать!!!
Ассистентка – режиссеру:
– Виктор Иванович, у Сидорова оттопырены штаны!
Режиссер: – Да пошла ты на хрен со своим Сидоро… Что?? Оттопырены штаны?!! Сидоров! Си-до-ров!!! Ну кто так играет евнуха?!
Цитата на полях
Я поступил в серале, где все внушало мне сожаления о моей утрате: каждое мгновение я чувствовал возбуждение; тысячи природных красот раскрывались предо мною, казалось, только для того, чтобы повергнуть меня в отчаяние. В это время смятения всякий раз, как я сопровождал женщину до постели моего господина, всякий раз, как я раздевал ее, я возвращался к себе с яростью в сердце и с ужасной безнадежностью в душе… Помню, как однажды, сажая одну женщину в ванну, я почувствовал такое возбуждение, что совсем потерял рассудок и осмелился коснуться рукой одного страшного места. Придя в себя, я подумал, что настал мой последний день. Однако я оказался настолько счастлив, что избежал тысячи мучений. Но красавица, которую сделал свидетельницей своей слабости, очень дорого продала мне свое молчание: