Ниндзя в тени креста. Виталий ГладкийЧитать онлайн книгу.
дети приблизились к тому месту, где стоял Гоэмон, дожидаясь, пока слуги купца управятся с лошадьми и пока его не пригласят в харчевню. Свою коробейку с товаром, плетенную из прочного луба, он давно снял с лошади и положил ее отдельно от тюков с товаром – чтобы сюккё не пришлось ее долго разыскивать. Юный синоби был абсолютно уверен, что телохранитель купца обязательно проверит содержимое короба. Ведь в нем можно было хранить много чего из обширного арсенала ниндзя.
Отвлекшись на миг от созерцания детской забавы, Гоэмон вдруг услышал предостерегающий крик какого-то малыша. Оглянувшись, он увидел, что волчок, запущенный умелой рукой, быстро вращаясь, мчится ему под ноги. Все дальнейшее произошло автоматически. Юный синоби мгновенно напрягся, чтобы стремительным прыжком убраться с пути игрушки, тем самым продемонстрировав свою потрясающую реакцию… но тут же из глубины подсознания словно дунуло ледяным ветром, сковав мышцы. Гоэмон попытался неуклюже отступить в сторону, за что-то зацепился и упал, вызвав смех окружающих.
Как он в этот момент благодарил старого Хенаукэ! Старый айн словно знал, что юного синоби могут подвергнуть подобному испытанию. Он учил Гоэмона не поддаваться на различные провокации, которые устраивались, чтобы узнать, не принадлежит ли человек к «демонам ночи». Ведь все ниндзя обладали потрясающей реакцией; некоторые могли даже стрелы ловить на лету. А уж среагировать на волчок – тем более. Мало того, Гоэмон успел бы при желании подставить руку и заставить игрушку вращаться на ладони.
Поднявшись, юный синоби отряхнулся и бросил быстрый, незаметный взгляд на сюккё. «Буддист» сидел камне и безмятежно улыбался, подставив лицо последним лучам заходящего солнца. Он уже не глядел в сторону мальчика. Похоже, Гоэмон проверку прошел успешно…
Формальности возле главных ворот столицы Расёмон юного коробейника практически не коснулись. Страж ворот – кадобэ, гвардеец эмонфу, – скользнул по нему безразличным взглядом и буркнул: «Проходи!» Каждый день в столицу прибывали из провинции сотни разных нищебродов и побирушек. А коробейки по Хондо таскали только самые бедные слои населения, чтобы заработать монету-другую и не помереть с голоду. Смута годов Онин, начавшаяся сто лет назад, когда представители клана Асикага никак не могли поделить титул сёгуна, многих сделала нищими. Случалось, что многотысячные армии самураев сражались прямо на улицах Киото. Город был наполовину разрушен и не оправился от страшных потрясений до сих пор. А уж о провинциях и говорить нечего. Многие деревни пришли в запустение, поля зарастали бурьяном, по всей стране рыскали шайки разбойников – бывших крестьян и ронинов. Самураи не укладывались спать, не положив под голову меч, а прочий народ – нож или дубинку.
Улица Судзакуодзи, которая шла от ворот Судзакумон, расположенных на южном фасе дайдайри, и доходила до ворот Расёмон, делила посад Киото на две части: Сакё – «левую столицу», восточную часть посада,