Век испытаний. Сергей БогачевЧитать онлайн книгу.
по плечу и направился к своему месту.
Сто, девяносто, восемьдесят пять километров в час. Аэровагон плавно вошёл в изгиб дороги, которая в этом месте была проложена между холмами.
Страшной силы удар потряс машину, и она одним бортом накренилась так, что сошла с рельсов в кювет. Вместо чудо-машины в кювете теперь лежала коробка без колёс с погнутыми винтами впереди, двигатель которой тут же захлебнулся и заглох, подавившись пылью, которая облаком накрыла место крушения.
24 июля 1921 г.
Председателю Совета
народных комиссаров РСФСР
Ленину В. И.
Сегодня, 24 июля 1921 года, в 18:30 на 104 версте Курской дороги потерпел крушение экспериментальный аэровагон конструкции В. Абаковского, который следовал по маршруту Москва – Тула – Москва. В вагоне находились 21 пассажир и сам Абаковский. На данный момент установлено, что в результате аварии погибло шесть человек, в том числе Председатель ЦК Всероссийского союза горнорабочих, член ВЦИК Сергеев Фёдор Андреевич, Абаковский Валериан Иванович, а также четыре делегата Коминтерна: Отто Штрупат (Германия), Гельбрюк (Германия), Хьюлетт (Англия), Константинов Иван (Болгария). Ранены ещё шесть пассажиров. Причина схода с рельсов аэровагона устанавливается, на место для выяснения причин происшествия прибыли сотрудники ВЧК, уполномоченные для ведения дознания.
Председатель ВЧК Дзержинский Ф. Э.
Кто предатель?
Голова гудела как Царь-колокол, пить хотелось так, будто шёл по пустыне несколько дней, но даже если бы сейчас и нашлось несколько капель, он не смог бы раскрыть рта, чтобы принять желанную жидкость. Пальцы, руки, ноги, рёбра – сплошная боль.
Мозг думал только о боли, он пытался её унять, справиться, но её было так много, что мозг таки сдался. Отключка.
Лязг замков. Где я? Ах, да… Подали кружку воды. Пока подносил к лицу, расплескал большую часть. Руки не слушаются. Глоток. Ещё глоток. Пей, пей! Дадут ли ещё? Пей впрок!
Глаза резанул свет. Идти не могу. Тащат. Лампы, лампы, лампы… тащат лицом вверх, видно только потолок.
Кинули на пол. От удара затылком потемнело в глазах. Или потушили свет? Нет. Вот она, лампа. Настольная. На улице жара, а здесь прохладно. Сколько я здесь? Лето закончилось?
Замки. Опять лязг засова. Шаги. Шелест бумаг.
– Так и будешь валяться, Черепанов?
Не отвечать. За любой ответ бьют. Когда молчишь, бьют меньше.
– Дежурный!
Лязг, шаги. Опять…
– Поднимите его так, чтобы я видел.
Хорошо хоть не за голову, оторвал бы наверняка.
– Пить хочешь?
Кивнул. Говорить ничего нельзя. Будут бить за любое слово.
Льётся вода. Это стакан, это не кружка. В подстаканнике для чая. Какой же он неудобный. Взял двумя руками. Так не пролью. Зубы стучат о стекло. Двух верхних, похоже, нет.
– Вернёмся к нашей теме. – Дознаватель взял перо и придвинул чернильницу. – Ты должен был ехать в вагоне назад, в Москву. Так?
Кивнул.
– Кто тебя